Смерть президента. Виктор Пронин

двери, скрестив руки в нижней части живота.

      – Ну? – сказал Суковатый. – И что?

      – Мыслями хотел поделиться, гражданин начальник, – смиренно произнес Пыёлдин.

      – Чем? – отшатнулся начальник от стола.

      – Лежишь вот так ночью на нарах, а мысли идут, идут... И не знаешь, что с ними делать. – Пыёлдин подкатил глаза к потолку и на некоторое время замер в позе униженной и печальной.

      – Насколько мне известно, мысли у тебя могут быть только об одном, – усмехнулся Суковатый и весело подмигнул конвоиру, который доставил Пыёлдина из камеры.

      – Думаете, о бабах? – Пыёлдин расчетливо опередил начальника и сразу сбил того с подозрения о побеге. – Ошибаетесь, гражданин начальник. Очень крепко ошибаетесь.

      – Неужели?

      – Какие бабы, – вздохнул Пыёлдин.

      – О чем же твои мысли?

      – О пользе дела.

      – Надо же, – крутнул головой Суковатый. – Где же, в какой области человеческой деятельности ты решил принести пользу?

      – В воспитательной области.

      – Так, – крякнул Суковатый. – Продолжай.

      – В тюремной, – добавил Пыёлдин.

      – Одобряю. Говори.

      – Предложение мое заключается в том, чтобы исключить самую малую возможность побега заключенных, подследственных, подозреваемых... И прочих, которых вы призваны охранять по долгу службы.

      Пыёлдин произнес все это с такой скорбью в голосе, посмотрел на Суковатого так честно и проникновенно, что тот устыдился дурных мыслей об этом несчастном человеке.

      – Ты считаешь, что охранные меры недостаточны?

      – Видите ли, гражданин начальник... Охранные меры, это как деньги – их никогда не может быть слишком много. Они никогда не могут быть излишними. Если есть возможность повысить, укрепить, предусмотреть, значит, надо повысить, укрепить и предусмотреть.

      Суковатый опустил голову, поправил телефон на столе, сдвинул в сторону календарь. Взгляд его был озадаченным и смущенным.

      – Не понимаю я тебя, Пыёлдин, – сказал он. – Не понимаю. Всю жизнь ты бегал, как поганый заяц...

      – Когда-то надо и остановиться. – Пыёлдин потупил глаза.

      – Так... Это мне нравится. Наконец-то ты решил взяться за ум... Я уж, честно говоря, и не надеялся. Приветствую. Одобряю. Что предлагаешь?

      – Я присяду? – спросил Пыёлдин.

      – Садись. Хотя, как мне кажется, ты уже давно сидишь? А? – Суковатый расхохотался.

      Пыёлдин к шутке начальства не присоединился, на стул у двери сел молча, с самого краешка, но с достоинством.

      – Значит, так, – он в волнении потер ладонями по коленкам. – Смотрю я как-то в окно камеры... И что же вижу?

      – Действительно, что же ты видишь?

      – Я вижу, как по полю электрики тянут высоковольтную линию... Мачты ставят, катушки с кабелем подвозят...

      – Предлагаешь по нашей колючей проволоке высокое напряжение пустить? – посуровел Суковатый. От гнева он даже со своего стула приподнялся