Инквизитор. И аз воздам. Надежда Попова

совпадение? – недоверчиво спросил Ван Ален; он усмехнулся:

      – Не веришь в совпадения?.. Вот и я не верю. Не верю, хотя они и со мной частенько случались, и не люблю их, хотя они мне порой помогали. Что-то я упустил и пока не увидел…

      – А что убийца? – поинтересовался Лукас хмуро. – С ним говорил?

      – Пребывает телом в городской тюрьме, а разумом – в похмельном аду. Да и не протрезвел еще до конца… Однако поговорить с ним мне все же удалось. Его никто не подбивал на это, не провоцировал, мысль эту не подбрасывал. Когда горе-ухажер напивался – к нему никто не подсаживался (был в моей практике случай, когда парня опоили и взяли под контроль), он просто нагрузился вдрызг и убил любовницу, которая бегала к другому, не скрывая этого.

      – Кроме того, – медленно и задумчиво проговорил Лукас, – подозревать твоего оболтуса я бы не стал еще и вот почему. Ты сказал, что о твоих планах побеседовать с девицей знали мы и он. Но нам ты лишь сказал «хочу поговорить с тем, о ком не сказано в протоколе». Мы не читали протоколов, не знаем, о ком там говорилось, а о ком нет; вот как раз мы с Яном и могли бы себе позволить убить ненужного свидетеля, если б, скажем, имели какое-то отношение к возможным злоупотреблениям в этом городке. А твой парень, надо полагать, не просто располагал сведениями о том, чьи имена внесены в протокол, но и из первых рук знал, с кем именно ты собрался говорить. Думаю, ты же сам ему об этом и сказал, так? На его месте я бы не рыпался и уж точно не привлекал бы к себе внимания таким явным ляпом.

      – Ян говорил, ты на адвоката пытался выучиться? – усмехнулся Курт, и тот хмыкнул в ответ:

      – Да. «Пытался» – это ты верно обозначил. Не срослось…

      – Что так?

      – Отец, – пояснил Ван Ален. – Помнишь, я сказал, что он исчез, и я подозревал, что он напал на след убийц матери?.. Лукас бросил университет, и мы целый год мотались по Германии, пытаясь найти отца.

      – Нашли?

      – Нашли, – тяжело вздохнул охотник. – Лучше б не находили. Или лучше б мои опасения сбылись и его упокоила какая-нибудь тварь…

      – Ян, – нахмурился Лукас; тот покривился:

      – Да-да. Знаю. Нехорошо так говорить…

      – Тогда почему сказал? – тихо спросила Нессель, и охотник вздрогнул, словно лишь сейчас вспомнив о ее присутствии.

      – У отца совсем снесло чердак, – пояснил он нехотя. – Мы отыскали его в какой-то дыре, где он выслеживал гнездо стригов. Он сказал – это те самые… Гнездо зачистили легко, кровососы оказались молодые и неопытные, повозиться пришлось только с мастером. Отец уснул в тот вечер почти счастливым… А наутро, представляешь, он забыл об этом. Начал гнать нас дальше и дальше; у него была целая тетрадь с заметками, расчетами, записями – слухи, сведения от наших, какие-то выводы… Мы нашли еще одно гнездо, и когда отец снова сказал «наконец-то, это те самые, я узнал их!» – мы поняли, что с головой у него совсем неладно.

      – И когда вы уничтожили новое гнездо, он снова забыл об этом следующим утром? – осторожно уточнил Курт; Ван Ален тяжело кивнул:

      – Да.