Веселые истории о панике. Любовь Мульменко

к Вовке. Вовка – русский мужик тридцати шести лет: широкие плечи, румяные щеки, нос картошкой. Работает инкассатором, а всем врет, что торговым представителем. У Вовки недавно случились две беды.

      Во-первых, Вовкин брат покончил с собой при помощи душевой кабинки и двух включенных фенов. Двадцать семь лет, жена, ребенок. На фотке брат похож на Леонардо ДиКаприо. На Вовку совсем не похож – то есть никакой не русский мужик. Русский мужик нажрался бы на нервной почве, а этот не пил вообще – сразу в кабинку.

      Во-вторых, от Вовки ушла жена. Нута есть полуушла, полупослана на хуй. Жили десять лет, родили одну дочь. Отличную. Все десять лет между Вовкой и женой действовал двухсторонний договор на адюльтеры, согласно которому они могли друг другу изменять, но с условиями. Условие Вовы: спи с кем хочешь, только в открытую, обязательно докладывайся. Условие жены: спи с кем хочешь, только тайно, чтобы я ничего не знала. Сказано – сделано. Жена, бывало, приходит к Вовке и говорит: нравится мне Миша, сил нет. Можно? Конечно, говорит Вовка, вперед! У Вовки тоже были всякие системные тети, длящиеся года по два каждая, и он честно их скрывал. Но однажды жена взяла и влюбилась – и впервые не рапортовала о том, что появился мужик. Вовка заподозрил, полез в телефон, во всем убедился и был потрясен предательством.

      – Это служебный роман. Мужик с работы.

      – А кем она работает?

      – В ресторане поварешкой.

      – А он?

      – Он сушизаготовщик.

      Теперь Вовкина жена уже не его жена и проживает с коллегой в съемной комнате и, наверно, ест много суши. А Вовка воспитывает дочь, ученицу третьего класса. Дочь это сама решила, потому что Вовка ее друг, а Вовкина квартира – ее родная квартира.

      – Я брата понимаю. Мне тоже хочется. Конечно, с феном – это я не додумался бы, я бы как-то по-простому. Веревка, мыло. Или уехать на север. Но мне нельзя, у меня же девочка.

      У самоубившегося родственника тоже была девочка, только совсем маленькая, два года. Он, видимо, не привык за такое короткое время, что она у него есть. Не принял во внимание.

      Я сидела на кухне и смотрела на Вовку, пока он готовил дочке Оле ужин. Смотрела на саму Олю, которая похожа одновременно на трогательный мультик и на отца, русского мужика. Волосы у нее белые-белые – это уже мамин след. Маму я однажды видела. Это была свадьба общего друга, Вовка приехал не с любовницей, как обычно, а с женой. Жена подошла ко мне и доверительным шепотом пригласила в укромное место курить. Она скрывалась от Вовки, потому что он ей курить запрещал. Так мило она, по-девичьи, выглядывала тогда из-за угла, не идет ли муж. Как школьница из-за гаража. Оказывается, они в тот самый день, просто позже, все выяснили про суши и простились насовсем. Сейчас думаю: как странно, зачем прятаться с сигаретой от мужчины, которого через несколько часов оставишь.

      Поездка к Вове, кстати, помогла. Свою печаль только чужой печалью и возможно изгнать. Когда начинаешь думать про кого-то еще. Про хорошего человека в беде. Я вот плохая и все-таки не в такой уж беде. У меня ни брошенной девочки, ни душевой кабинки,