Толкователи (сборник). Урсула Ле Гуин

день считается одним из их святых праздников.

      – А ваши туалиты, значит, отняли его у них? Но при чем здесь союз Экумены?

      – Я думаю, что, возможно, правительство Гатаи заинтересовано в подобной провокации. В качестве ответной меры они могли бы раз и навсегда разделаться с оппозицией и подпольем.

      Солли беспечно рассмеялась и вдруг поняла смысл того, что ей сказали. Нахмурив брови, она желчно спросила:

      – Вы считаете, что Совет использует меня как детонатор бомбы, которая уничтожит мятежников? Какие у вас доказательства, рега?

      – Почти никаких, мэм, – ответил он после минутной паузы. – Разве что исчезновение Сана Убаттата…

      – Сан заболел. Так сказал мне новый переводчик, которого прислали на замену. Старик почти бесполезен, но вряд ли представляет собой какую-то угрозу. Так, значит, это все ваши доказательства?

      Тейео промолчал, и она раздраженно закончила:

      – Сколько же вас просить: не вмешивайтесь в мои дела без должных оснований! Ваша паранойя, вызванная войной, не должна распространяться на людей, с которыми я контактирую. Контролируйте себя, пожалуйста! Завтра вы можете взять с собой одного-двух охранников, и этого вполне достаточно.

      – Да, мэм, – ответил Тейео и ушел. В голове у него звенело от гнева. Сбежав с крыльца, он вдруг вспомнил, что новый переводчик называл ему другую причину, по которой заменили Убаттата. Старик говорил, что Сана отозвали для выполнения каких-то религиозных обязанностей. Однако веот не стал возвращаться. Он знал, что это бесполезно.

      Подойдя к охраннику, стоявшему у ворот, Тейео попросил его задержаться еще на час, а затем торопливо зашагал по улице, словно пытался уйти от гладких коричневых бедер Солли, ее розовых пяток и наглого развратного голоса, которым она отдавала ему приказы. Морозное солнечное утро обещало покой и умиротворение. Над улицами развевались праздничные флаги, а выше, почти касаясь неба, сияли горные вершины. Шум рынка, суета и толпы людей могли сбить с толку кого угодно. Но Тейео шел вперед, и его черная тень, знавшая все о тщетности жизни, скользила по камням, как клинок из тьмы.

      – Рега выглядел очень встревоженным, – сказал Батикам своим теплым шелковистым голосом.

      Солли засмеялась, пронзила плод ножом и, разрезав его, положила дольку фрукта в рот макила.

      – Реве! Неси нам завтрак! – крикнула она, усаживаясь напротив Батикама. – О, как я проголодалась! Наш солдафон впал в один из своих фаллократических припадков. Он еще ни разу меня не спас. А ведь это его единственная функция. Бедняга выдумывает истории о террористах и пытается напугать ими других. Как бы мне хотелось выскрести его из своих волос. Хорошо, что хоть Сан больше не вертится рядом. Он цеплялся за меня, как клещ, подсунутый Советом. Теперь бы избавиться от рега, и здравствуй, полная свобода!

      – Рега Тейео – человек долга и чести, – сказал макил, и в его тоне не было иронии.

      – Разве рабовладелец может быть человеком чести?

      Батикам посмотрел на Солли с укором, и его ресницы затрепетали. Она не понимала