Охота на гончих. Надежда Федотова

И покачал головой.

      – А что же он так взбудоражился? – не отставала ободренная хорошим началом леди. – Чуть вплавь не бросился ведь! Я поняла, что норманны с данами не дружат, но чтобы уж так-то?

      Творимир, чуть повернув голову, бросил на поникшего Ульфа долгий оценивающий взгляд. Берсерк? Да где там!.. На Русь норманны приходили частенько. Правда, не столько пограбить (так им и дали, как же!), сколько чтобы наняться в дружину. Служить у русских князей многие почитали за честь, особенно если вспомнить, что князья эти нравом да привычками от тех же конунгов не слишком отличались. Так что бывший воевода во время оно на северян насмотрелся – во! И помянутых «берсерков» среди всей этой шайки-лейки тоже встречал не единожды. Но Ульф? Сказки! Воитель он отменный, не чета многим, да только голову в бою еще ни разу не терял – уж Творимир-то знает, видел. Мухоморов тутошних Тихоня не жрет, пеной с губ во врага не плюется, на клинки голой грудью тоже не лезет. А чего сорвался тогда – так кто ж его поймет? Одно слово – север! Под коркой ледяною горн кузнечный пышет…

      – Ничего не понимаю, – вздохнула Нэрис. – Может, его гребцы бражкой своей угостили? Во хмелю и не такие дурят. Он же на Ивара сроду голоса не повышал. А тут – «уйди, дубина»… И было бы из-за чего!

      – Так ведь и было, госпожа, – раздалось сзади.

      Нэрис удивленно обернулась и встретилась взглядом с лохматым Йорни – смешливым норманном из дружины ярла Гуннара. Тощий, нескладный, с жидкой бородкой, Йорни при ближайшем рассмотрении оказался совсем молод – моложе нее самой. Он смущенно улыбнулся и пояснил:

      – Тихоня данов не переносит. Прямо от имени одного трястись начинает. Зуб у него на них – во-о-от такенный!

      – Почему?

      – Дело прошлое, – с опаской оглянувшись на возы, отозвался боец. – Мы ж с соседями испокон веку не в ладах. То мы на них лезем, то они на нас. Ну вот и того, без потерь не обходится! И добро бы только на море, а то ведь и высадки бывают, сами понимаете.

      – Понимаю, – наморщила лоб Нэрис. – Тихоня-то здесь при чем?

      – В походе он был, – пояснил норманн. – А дома мать с сестрами осталась. Маленькие еще девчонки. Ну, в общем, мужики ушли, а бабы что? На бабах хозяйство. Только принесло ж в ту пору данов на наши берега! Чуяли, скоты, что на дармовщинку будет чем поживиться!..

      – Тсс! – шикнул на разгоряченного собственным рассказом Йорни его сосед. – Чего орешь? Щас Ульф услышит, сызнова бушевать пойдет. Ему ж только намекни – и прячься, куда успел.

      – Это да, – подумав, кивнул рассказчик и понизил голос: – В общем, госпожа, зашли они тогда со стороны Хардангерфьорда – как раз откуда сегодня вылезли, да и принялись грабить. Кое-кто из бойцов дома остался, да и бабы наши – нелегкая добыча, да только этих стервятников все равно больше было, и все при оружии. Бергену почти не досталось тогда, а вот Аскёю и Сутре… острова же!

      – Не продолжай, – поежилась Нэрис, опуская глаза. – Значит, Ульф мстит за родных?

      – Навроде