Врата Мертвого Дома. Стивен Эриксон

оскалил зубы и рассмеялся.

      – Я вам не сопливый дворянчик, – прорычал он в толпу. – Чего хотите? Хотите крови знати?

      Толпа завыла, вперёд потянулись жадные руки. Бодэн снова захохотал.

      – Мы пройдём, слышали меня? – Он выпрямился, поднимая леди Гейсен за волосы.

      Фелисин не могла понять, в сознании старуха или нет. Глаза её были закрыты, на лице застыло умиротворённое выражение – почти юное – под слоем грязи и разводами синяков. Наверное, она умерла. Фелисин молила богов, чтобы это было так. Что-то сейчас случится, что-то сосредоточит весь этот кошмар в одном-единственном образе. Воздух звенел от напряжения.

      – Она ваша! – заорал Бодэн. Другой рукой он ухватил Гейсен за подбородок и одним движением повернул голову назад. Шея хрустнула, а тело обвисло, подёргиваясь. Бодэн накинул ей на шею цепь. Натянул потуже и начал пилить. Показалась кровь, и цепь стала похожа на разодранный шарф.

      От ужаса Фелисин не могла отвести глаз.

      – Смилуйся, Фэнер, – прошептал Геборик.

      Толпа поражённо замолкла, даже жажда крови покинула её, люди отступили. Появился солдат без шлема; не сводя глаз с Бодэна, он сделал шаг, другой и остановился. За ним над толпой показались островерхие шлемы и широкие мечи Красных Клинков, которые медленно прокладывали дорогу к месту.

      Всё замерло, двигалась только цепь. Никто не дышал, только Бодэн всхрапывал от натуги. Если беспорядки и бушевали где-то, то наверняка за тысячу лиг отсюда.

      Фелисин смотрела, как голова женщины дёргается вперёд и назад, словно в насмешку над живыми движениями. Она вспомнила леди Гейсен, надменную, властную, утратившую былую красоту и искавшую взамен достоинство. А можно ли было иначе? Можно, но сейчас это не имеет значения. Даже окажись она мягкой, доброй бабушкой, это было бы не важно, никак не повлияло бы на оглушительный ужас этого мгновения.

      С чавкающим звуком голова отвалилась. Бодэн посмотрел на толпу, и его зубы блеснули.

      – Мы договаривались, – прохрипел он. – Вот вам то, чего хотели, – запомните этот день! – Он швырнул голову леди Гейсен в толпу, ком спутанных волос и потёков крови. Вопли ознаменовали её невидимое приземление.

      Появились солдаты, за ними возвышались конные Красные Клинки – медленно двинулись вперёд, отталкивая онемевших горожан. Порядок восстанавливали по всей длине шеренги – всюду, но только не здесь, жестоко, беспощадно. Когда под ударами мечей упали первые люди, остальные разбежались.

      Через ворота Круга прошло около трёх сотен узников. Фелисин посмотрела на шеренгу и впервые заметила, сколько их осталось. Кое-где кандалы были пусты, в других местах цепи продолжали держать только оторванные запястья. Меньше сотни узников ещё стояли на ногах. Многие корчились на мостовой, кричали от боли; остальные вовсе не шевелились.

      Бодэн покосился на ближайшую группу солдат.

      – Вовремя вы подоспели, жестянки.

      Геборик тяжело сплюнул. Его лицо подёргивалось, когда он уставился на