Симфония возмездия, или месть горного духа. Геннадий Демарев

политическим беспределом, Вас не устраивает, и Вы предлагаете мне написать нечто новое.

      Признаться, я всерьез разделяю Ваше отношение к большей части того, что нынче стало модным, и это касается не только десятков тонн лжелитературной шелухи, выставленной напоказ в дорогих переплетах, но и многих других отраслей искусства – кино, живопись и даже образование. Я уже не говорю о музыке…

      Однажды всякая творческая личность, глядя на наработанный материал, скопившийся на полках домашнего стола, приходит в уныние от мысли, что все это невозможно издать. Она приходит в отчаянье по поводу того, стоит ли вообще творить. Получается своего рода дилемма: ты творит хочешь, потому что не творить не можешь, но обществу сие безразлично и не нужно, потому что оно уже успело отупеть. К сожалению, труд автора не заканчивается последней точкой; он вынужден еще и быть менеджером, маркетологом и прочим, чтобы найти издательство, которое его не обманет, и спонсоров, которые дали бы средства на издание. А последнее, знаете ли, далеко не всякому под силу и не всегда оправдывает надежды. Мне приходилось встречать бритоголовых дельцов, которые с ухмылкой отказывали в поддержке, говоря:

      – А я книжек не читаю, у меня и без них достаточно денег.

      Тогда автор направляется в Союз писателей, надеясь там встретить новых Достоевских, Тургеневых, Золя и получить от них поддержку. Не тут-то было! Здесь и начинается его наиболее трудное и унизительное испытание. Всякое общество, союз, партия – не более, чем кормушка для нескольких сотен бездельников, кухня, которая рассчитана на определенное количество едоков. Как правило, в таких кухнях находится значительно большее количество желающих поесть, потому они испытывают вечный, неутолимый голод и готовы сожрать всякого чужака вместе с его сочинениями. Они отказывают новичкам, облекая сей отказ в различные формы: к примеру, мне намекали, что надо писать исключительно на украинском языке, давали понять, что надо дать взятку, предлагали взять «кого надо» в соавторы; а однажды едва не украли роман! Мне знакомы по крайней мере три особы (с которыми сейчас носится телевидение как с гениями), которые выпрашивают у новичков что-то почитать из новых творений, а затем, слегка испоганив рукопись, внеся в неё свои «коррективы», издают под собственным именем. После столкновений с такими проблемами человек спивается, сходит с ума, стреляется, но сие никого не занимает.

      Так что вы видите, друг мой, сколь труден удел писателя в украинском государстве. Я исполнил Вашу просьбу исключительно из любви к музе и уважения к Вам. Впрочем, если Вы ожидаете от предлагаемой вещи чего-то высочайшего, необычайного, потрясающего, мой Вам искренний совет: забросьте её ко всем чертям! В поисках красоты слога лучше обращаться к А.Дюма, в погоне за романтикой лучше читать Ф, Мариетта, а если желаете что-то о психологии, прочтите всего Ги де Мопассана.

      Что касается Вашего покорного слуги, то смею заверить, что я – всего лишь одинокий странник, с трудом преодолевающий тернии на бесконечном пути к Мудрости, а поскольку до конца сего пути ещё слишком далеко, чтобы можно было говорить об изяществе, величии и божественности, то и сочинения мои столь же, по-видимому, тернисты, как и сам путь. Поэтому не ленитесь читать их вдумчиво, не сочтя затруднительным для себя сделать это даже дважды.

      С уважением, Ваш Г. Демарёв.

      Allegro accelerando

      В мягком шёпоте ветра с дрожащей листвой деревьев, в мирном плеске прибрежной волны, в немом движении червей и взглядах животных – всюду и во всем присутствовала его воля, его частица, его власть. Он не обладал ни полом, ни первоначальным принципом, ни смыслом бытия; ему неведомы эмоции и страх, мечты и вожделения. Он создал этот мир, был его хозяином с древнейших времён, совершенствуя его по своему усмотрению, и никогда не замечал, чтобы какая-нибудь сила противоречила его волеизъявлению. Во Вселенной существует несметное количество разнообразных сил и властей, но ему ведомо их число и назначение, – кому же ещё об этом знать, как не ему: ведь он-то и создал их на заре времён, предначёртывая назначение всякой вещи и сущности.

      Некогда он воспылал жаждой творения и был создан мир, в котором воцарилась материя; подстрекаемый желанием видеть движение, он сотворил растения, животных и ветер; наконец, когда ему захотелось почитания, был создан человек.

      Откуда возникло сие последнее желание, на чем оно основывалось? Он не искал ответа на этот вопрос, ибо он являлся слабой стороной его рассудка…

      То была чрезвычайно бурная эпоха, когда он собрал воедино подвластные силы и воскликнул:

      – Да будет!..

      Из неустойчивых духовных субстанций низшего уровня сформировались газопылевые облака, которые, сжимаясь, порождали сверхвысокие температуры и обрели притяжение.

      – Да будет!..

      Облака сжались во множество пылающих звёзд, бурлящих и устрашающих, но он не испугался, ибо знал, что отныне только он властелин творения, а само творение – его детище, его первоначальная идея. Во Вселенной стало жарко и сей жар породил пары.

      – Да будет!..

      Совмещая несовместимое, он создал твердь и воду. Вулканы