Стратегия Русской доктрины. Через диктатуру к государству правды. Виталий Аверьянов

времена – находиться в тревожащей власть оппозиции, в подполье. Только в условиях постмодерной думы, в условиях искусственной системы политических представительств они становятся партией маргиналов, партией русской черни, ключевой партией политического спектакля и театра.

      В этом смысле во время последних предвыборных теледебатов произошел знаменательный случай: Жириновский, наконец-то, столкнулся с реальной угрозой быть избитым в кулуарах телевизионной студии (представителем блока «Родина» Андреем Савельевым)[9]. Почтенный актер политического театра, выплескиватель стаканов и таскатель за косы и вихры, на этот раз не на шутку испугался реального мордобоя, что было заснято на пленку и показано уже после выборов.

      Блок «Родина» набрал вес не за счет идеологии, а за счет набора убедительных лиц, каждое из которых несет в себе неразвернутую до конца идеологию. Этот блок напоминает собой пока лишь инкубатор новейших идеологий России XXI века. Из «Родины», как из большого бутона, может развиться целый ряд новых политических направлений. Главная проблема «Родины» и близких ей союзных политических сил – практическое отсутствие серьезного влияния в общенациональных СМИ. Это обстоятельство будет объективно тормозить развитие политической жизни. Как только эта проблема получит свое частичное решение, картина станет меняться очень быстро.

      Попробую произвести прогностическую реконструкцию этого развития и показать, какие политические силы разовьются из зародыша «Родины». На мой взгляд, это будут идеократические фундаментализмы, которые, однако, сразу выступают не в отдельном, абстрактно-обособленном существовании, а в облике неких союзов (симбиозов).

      Во-первых, это национально-государственный фундаментализм, понятый как возрождение традиционно империалистической линии российского (и советского) государства. Это линия Ивана Грозного – Николая I – Сталина. В основе этой идеологии лежат славные победы русского оружия, традиции очищения от ересей, «правых» и «левых» уклонов, формирования «генеральной линии», политической ортодоксии, монологического державного пространства. Учитывая современную технологическую базу, эта версия неофундаментализма может быть весьма утонченной и деликатной, так что ассоциации с «опричниной» XVI века или с НКВД Ежова и Берии могут оказаться слишком грубыми и неточными.

      Во-вторых, это религиозный фундаментализм, который будет основываться на союзе традиционных конфессий, то есть православия, ислама и буддизма. Иудаизм и католичество с трудом укладываются в эту парадигму, им скорее будет отведена роль образцово-показательных маргиналий. Не меньшую, чем две эти малочисленные, но амбициозные конфессии, проблему для будущего министерства по делам вероисповеданий могут составить некоторые протестантские общины (баптисты, пятидесятники), так что здесь есть задел для политического творчества.

      В-третьих, это малые корпоративные

9

Несколько позднее их схватка все-таки состоялась – уже в стенах Госдумы, прямо в зале заседаний.