Мировая финансовая пирамида. Финансовый империализм, как высшая и последняя стадия капитализма. Валентин Катасонов

с того же времени, одновременно член управляющего комитета и сопредседатель подразделения инвестиционного банкинга (последний пост он оставил в декабре 2014 года). Три других индивидуальных акционера также относятся к категории высшего менеджмента банка Goldman Sachs, причем все они до сих пор остаются действующими сотрудниками данного банка.

      Возникает вопрос: достаточно ли нескольких процентов участия в акционерном капитале для того, чтобы эффективно управлять банком? Тут следует учесть, по крайней мере, три момента.

      Во-первых, в ведущих американских банках США нет уже давно очень крупных акционеров. Формально в шести ведущих банках США нет ни одного акционера, доля которого была бы выше 10%. Как мы выше показали, число институциональных акционеров (инвесторов) в американских банках колеблется в районе одной тысячи. Получается, что в среднем на одного институционального акционера приходится примерно 0,1 процента капитала. На самом деле – меньше, поскольку кроме них есть еще взаимные фонды (учитываемые отдельно), а также многие тысячи физических лиц. В ряде банков, как мы выше отметили, акциями владеют работники (как действующие, так и вышедшие на пенсию). В случае банка Goldman Sachs в руках физических лиц находится около 7% акционерного капитала. Наконец, часть акций находятся в свободном обращении на фондовом рынке. Применительно к банку Goldman Sachs это около ¼ всего акционерного капитала. С учетом факта распыления акционерного капитала среди десятков тысяч держателей бумаг становится понятно, что владение даже 1 процентом акций банка Уолл-стрит – это очень мощная позиция.

      Во-вторых, за несколькими (или многими) формально самостоятельными акционерами может стоять один и тот же «хозяин» (его принято называть «конечным бенефициаром»). Мы выше на примере банка Goldman Sachs показали, что хозяева финансового холдинга Vanguard Group участвуют в капитале указанного банка как напрямую, так и через взаимные фонды, находящиеся в сфере влияния указанного холдинга. Скорее всего, позиция Vanguard Group в капитале Goldman Sachs не 4,90% (доля материнской компании) и не 8,49% (доля с учетом трех подконтрольных взаимных фондов), а еще выше. Но для этого необходимо провести достаточно трудоемкий анализ всех 1018 институциональных акционеров и нескольких десятков взаимных фондов, участвующих в капитале банка Goldman Sachs. При этом нельзя сбрасывать со счетов и акционеров – физических лиц. Их «вес» намного выше, чем их доля в акционерном капитале, поскольку это высшие менеджеры, которых ставят на руководящие должности те люди, которых мы называем «конечными бенефициарами».

      В-третьих, судя по разным публикациям, есть определенная категория акционеров, влияние которых на политику банка выше, чем их доля в акционерном капитале. По той причине, что они владеют так называемыми «голосующими» акциями. В то время как другие акционеры владеют так называемыми «привилегированными» акциями. Последние дают своим владельцам такую привилегию, как получение стабильного (фиксированного) дивиденда, но при этом лишают их владельца права голосования на собраниях акционеров. Скажем, акционер может иметь долю в капитале банка, равную 5%, но при этом его доля в общем количестве голосов может быть 10, 20 или даже 50%. А привилегия решающего голоса для банков Уолл-стрит может иметь