Молот Одина. Александр Прозоров

подругами, если пьешь с ними за одним столом, споришь или советуешься с ними, они начинают принимать тебя за равного. И это все, это смерть! Хуже того, это ничтожество! Смертные перестанут отличать тебя от обычных деревенских знахарей. А уж про молитвы можешь и вовсе забыть. Ты не имеешь права нисходить до смертных, Орей! Тебе надлежит касаться только равных!

      – О нашей любви никто не знает и не узнает никогда, – упрямо набычился парень. – Просто верни ее. Я хочу, чтобы она была рядом.

      – Рядом с тобой будет Ящера, дочь праматери скифов Табити, ты забыл? Через час твоя свадьба!

      – Я знаю, мама, этот союз очень важен для тебя, для всей нашей земли. – Парень сглотнул, и на лице его выступили капельки пота. – И я не отказываюсь от него, хотя Ящера, сказывают, ужасно уродлива. Но я хочу, чтобы Репа была рядом!

      – Еще не успев жениться, ты уже замыслил измену, Орей? – гневно повысила голос Макошь. – И думать о сем забудь! Ты хочешь прогневать Табити, разозлить скифов, пустить прахом все мои старания?! Все, забудь про свою Репку раз и навсегда! Больше ты ее не увидишь! Никогда в жизни! Пора становиться взрослым! Ящера не уродлива, она богиня во втором поколении, и все свое семя ты обязан отдать ей! Пусть ваши дети унаследуют всю вашу силу, и твою, и ее!

      – Верни мою любимую, мама, или свадьбы не будет, – тихо и мрачно ответил паренек.

      – Забыл, с кем разговариваешь?! – Богиня влепила сыну звонкую пощечину. – Родительской воле перечишь?! С отцом и матерью спорить посмел?! Закрой свой рот, убирайся и одевайся в праздничные одежды! Сегодня в полдень ты породнишь нас со скифами, скрепив союз великих богов! Такова воля батюшки твоего, могучего Волоса, и моя!

      – Верни мне Репу, мама, – тихо, но упрямо ответил Орей. – Ты еще успеешь.

      Только после этого он развернулся и ушел, громко топая по скрытым коврами доскам пола.

      – Что за дети ныне растут? – недовольно покачала головой Макошь. – Одно баловство на уме. Ни о будущем не думают, ни о делах насущных, ни о долге своем пред родом и домом. Пока не рявкнешь хорошенько, ничего делать не хотят!

      Она вернулась в тронную палату, поклонилась поджидающим там низкорослому чернобородому толстячку, голубоглазому крылатому псу и стройному мужчине с длинной тонкой бородкой, заплетенной в косицу:

      – Рада видеть вас, гости дорогие! И тебя, Чур справедливый, и тебя, Семаргл крылатый, и тебя, Усень добродушный! Прошу всех к наволоку у Сухоны пройти. Там торжество главное ныне случится. – Правительница хлопнула в ладони, кивнула появившейся рядом вострухе: – Передавай мои извинения всем, кто явится позднее, добрая помощница. Похоже, на главное торжество они опоздали.

      Богиня поджала губы, раздумывая над чем-то, кивнула и вышла вслед за развернувшей пестрые широкие крылья собакой.

      Обширный наволок, раскинувшийся чуть выше по течению, между стенами Вологды и поднимающейся в полуверсте дубравой, каждую весну затапливался половодьем. Когда по колено, а когда и на полную сажень, скрывая человека с головой. Посему здесь никто никогда не