В поисках священного Грааля. Игорь Камерзан

с неожиданным вопросом:

      – Скажи мне, Эльсинор! Мы так и будем все время куда-то идти?

      Бедняга Крониак: наверное, тяжелый металлический доспех, висевший у него за спиной, ему сильно мешал.

      – Да, мы будем идти пока не найдем Грааль, – утвердительно ответил ему я.

      – Священный Грааль! – воскликнул Крониак и, слегка приободрившись, зашагал быстрее.

      Молчание Крониака продлилось недолго. Он вообще не любил молчать, а предпочитал стонать, жаловаться на холод, петь песни про все на свете или рассказывать мне о Катамарии – скорее всего, вымышленном графстве, «далеком и недосягаемо прекрасном» владении Крониака. По его рассказам, в лучшее время он только и делал, что спал, а вечерами лежал голый на круглом столе, попивая вино и глядя на то, как в темноте монастырского холла медленно угасает слабый огонек камина. Трижды в день я жалел о том, что взял Крониака с собой, а остальное время слушал о его «славных» подвигах.

      Он постоянно хотел есть и долго и упорно ныл, пока мы не устраивали привал. Еще через пару дней пути Крониак вдруг воскликнул:

      – Да пропади оно все пропадом! – и скинул с себя тяжелый, холодный доспех.

      Теперь я окончательно убедился в том, что при необходимости принять бой вся ответственность за его исход будет лежать только на мне.

      Больше всего мне не нравилось в Крониаке то, что он знал кучу песен, большинство из которых было мне незнакомо. А когда известные ему песни закончились, то он стал придумывать их на ходу, сочиняя целые поэмы. И чем дольше он не ел, тем больше наименований еды звучало в его песнях.

      Одной из любимых его песенок была эта:

      До-ре-ми-фа-соль – радость или боль?

      В маленьком саду гномы собрались,

      Каждый золотой, подаренный судьбой,

      Прятали в земле, чуть не подрались.

      Так, с песнями и ворчанием Крониака, мы прошли весь путь от Штормхолда до Приозерья, за которым простирались древние болота Низины. Тысячи и тысячи озер приветствовали нас своей красотой в Приозерье. Как и время охоты на горгон, мы соорудили плот и отправились вниз по Туманной реке.

      Мне нравилось наблюдать за облаками, когда они одеялом покрывали небо, оставляя только тоненькую полоску над горизонтом. Я любил смотреть на то, как с реки поднимался туман и окутывал всю реку, затрудняя наше продвижение.

      За прошедшее время я очень соскучился по этим местам, по духу приключений и теперь был несказанно рад, что и то и другое вновь вернулось ко мне. Иногда я спрашивал своего попутчика о прошлых путешествиях, местах, где ему удалось побывать. Но ничего конкретного в ответ я не получал, и порой мне казалось, что он и вовсе меня не слушал.

      Неудивительно, что Сольнир добрался до Низины на несколько дней раньше нас: у него не было никого, кто постоянно ныл и стонал рядом и хотел жрать, спать и не затыкался, пока не получал желаемого.

      Во время своего путешествия Сольнир остановился в местечке под названием Ирни. И я решил,