Враг хозяина штормов. Марина Комарова

еще изволите, господа? – прозвучал рядом грудной голос хозяйки.

      – Две кружки амра с орехами и… как себя чувствует наш юноша?

      – Лекарь сказал, что пришел в себя. – Гутрун бросила на меня взгляд. – Раны у мальчика неглубокие. Лекарь наш приготовил снадобья… отваром напоил.

      Я кивнул:

      – Отлично.

      – Я еще нужна, господин? Или… желаете пройти к нему?

      – Да. Но можете быть свободны, Гутрун, дорога мне известна.

      Стоило только ей отойти, я встал из-за стола:

      – Навещу нашего спасенного. Но не будем его пугать, схожу пока я один.

      Йорд явно был не в восторге. Хмыкнув, он снова принялся за еду, всем своим видом намекая, что раз он большой и страшный, то и есть должен соответственно.

      – Мою чарку амра не трогать, – бросил я и направился к ступенькам.

      Рисе вообще-то с рождения положено устрашать людей. Все горцы суровы и внушительны. Есть великаны, есть ростом с человека, а есть и вовсе карлики. Мой Йорд едва мне по плечо, правда, силищи такой, что мало не покажется. На лицо – не дроттен Раудбреммского края, но и при встрече с ним заикаться от страха прохожие не начинают.

      Ступеньки жалобно скрипнули, надо бы хозяину что-то с ними сделать, а то, не ровен час, какой-нибудь особо резвый гость провалится вниз.

      Мальчишку уложили в комнате у лестницы. Спасенный пленник, чистый и частично «подлатанный», выглядел куда лучше. Даже сидел на постели. Бледно-голубые глаза опасливо смотрели на меня, но это было, пожалуй, единственное, что выдавало его беспокойство. По виду и не определить, откуда он взялся. Ясно, что северянин: кожа белая, глаза, как вода в реке, намного светлее, чем у меня. Прямой нос, подбородок хоть и упрямый, но до мужественного ему далеко. Щека и скула в царапинах и ссадинах. Золотисто-русые волосы подстрижены неровно и явно наспех. На меня юноша смотрел, нахмурив брови, очевидно пытаясь понять, что происходит. Перед ним стоял серьезный вопрос: попал он к новому работорговцу или же судьба улыбнулась, и удалось спастись?

      Я подошел и присел на край постели.

      – Не бойся, я не причиню тебе вреда. – Попытка говорить мягче не слишком мне удалась. – Хишакх тебе больше не опасен.

      Мальчишка не шелохнулся, внимательно посмотрел на меня и медленно покачал головой. Хмуриться он перестал, однако отвечать явно не спешил.

      – Кто ты и как попал в плен?

      Опять тишина. Потом, словно сообразив, что дальше тянуть нельзя, он поднял руку, коснулся своего уха и снова покачал головой.

      Через секунду до меня дошло, что он имеет в виду, и стало немного не по себе.

      – Ты не слышишь?

      Утбурды всех веков! Зачем я задал этот вопрос? Если он глух, то ответа ждать бессмысленно. Почему мне об этом ни слова не сказали ни лекарь, ни хозяйка?

      Я потер виски. Почему-то начала сказываться дневная усталость. Вот так подарочек судьбы, как теперь быть?

      Мальчишка вдруг заозирался, голубые глаза загорелись каким-то неестественным воодушевлением. Увидев стоявшую рядом на деревянной тумбочке глиняную миску