Российская империя 2.0 (сборник). Олег Дивов

вредности не отзывается, – внятно произнесла она. – Пес тут, под кустом вместе со мной.

      Сначала ее настиг сладкий аромат духов, потом волна волшебных, блистающих кудрей взметнулась перед ее лицом. Пес оживленно мотал хвостом, разбрасывая направо и налево палые листья. Нине вдруг сделалось тепло, даже жарко, и она поняла, что очутилась в объятиях незнакомой девушки. Солдатка попыталась отстраниться.

      – Извини, подруга, – пробормотала она. – Но до сих пор я обнималась только с мамой и с парнями.

      – Спасибо, что нашла моего пса! – Губы девушки пахли ягодами. Она осыпала Нину сладкими поцелуями.

      – Ой, что ты кусаешься! – вскричала москвичка.

      – Я предупредила, что целуюсь только с парнями. Не поняла?

      Наконец-то хозяйка Гранита удосужилась рассмотреть ее. Все подверглось ревизии: и лицо, и прическа, и солдатский рюкзак были критически соотнесены с элегантностью платья. Не осталось незамеченным и отсутствие чулок. Сообразительная оказалась девица.

      – Так ты долгоживущая! – Глаза девчонки округлились. – Небось воевала!

      – Небось, авось… – хмуро отозвалась Нина.

      Ах, какие серьги болтались в ушах девчонки. Когда-то у нее, у Нины, были не хуже. Серебро и бронза, тонкое плетение, бирюза и кораллы – крупные, яркие. Она взяла серьги в бою. Сняла с одной из жен убитого иблиссита. Потом долго носила, они дарили ей удачу. Но в трудные времена, на неприступных кручах Афганистана, Нина вынуждена была обменять свое богатство на половину туши барашка. Бегуна ранило тогда. Ему требовалась хорошая пища. Бирюза и кораллы помогли поднять брата на ноги.

      – Ты долгоживущая? – не отставала девчонка.

      – Да! – рявкнула Нина и, отбросив последний стыд, утерла сопливый нос рукавом.

      – Ты воевала…

      – Да! Во всех войнах. И в Сирии, и в Ираке, и в Афганистане. И в Европе.

      Нина дерзко уставилась девчонке в лицо, ожидая узреть или страх, или жалость, или то и другое разом. Но та смотрела на нее, позабыв прикрыть широко раскрытый рот ладошкой. Ах, как смешно ворочался в нем розовый язычок. Вот бы Бегуна сюда! Уж он бы не растерялся, обслюнявил бы и затискал ее всю. Так бы пошла до дома, мятая и счастливая, к мамочке на досмотр. Нина оглядела девчонку с изящно причесанной макушки до самых туфель. Так и есть, все в порядке, все очень красиво и уместно. Но серьги замечательней всего.

      – Европа, Сирия, – повторяла девчонка, как зачарованная. – А Украина?

      – Я там родилась. Родители воевали там.

      – Твои родители?

      – Долгоживущие. Мать – за чертой оседлости. Отец принял монашество в Новой Обители. Я воспользовалась правом. Еду его навестить.

      – А потом? – Ясные очи девицы сияли восторгом. – Потом снова воевать? Куда? С кем? С иблисситами? В Европу? А может, в Америку?

      – Если надо, если прикажут, мы и в Америку готовы. America must die – вот девиз моих братьев. Это и мой девиз.

      – И мой, – эхом отозвалась девица. – А сколько же тебе лет?

      – Семнадцать, –