Простые вещи. Таис Сотер

не вмешаешься… – тараторила служанка.

      Шефнер аккуратно подвинул ее и прошел внутрь. Судя по голосам, Петер и Софи были в гостиной. Дверь была приоткрыта, поэтому Шефнер смог оценить ситуацию, не привлекая к себе внимания.

      На щеке Петера краснел след от удара, и по тому, как Софи потирала руку, было понятно, что била именно она, и всерьез.

      – …как в твою дурную голову могла прийти мысль беспокоить моего деда, когда он так болен! – полным ярости голосом говорила она, впрочем, не срываясь на крик.

      – Он сам заговорил об этом! Что я должен был ему сказать?

      Мартин поморщился. Его племяннику не хватало убедительности и навыков, чтобы успокоить разъяренную девушку.

      – Правду! Но никак уж не врать о нашей будущей помолвке. И не устраивать перед ним эту унизительную сцену. Использовать моего деда, чтобы заставить меня согласиться на твое предложение… это низко даже для тебя.

      – Я не использовал мастера. Ты же слышала его! Он хочет знать, что у тебя все будет хорошо. И он спросил, какие у меня планы по поводу тебя. Разве я должен был врать?

      – Что же ты о своей невесте не сказал? Или о Марте?!

      Судя по всему, мальчик сделал Софи предложение на глазах у ее деда, тем самым загнав девушку в угол. Это могло сработать с кем-то другим, но не с чародейкой из рода Вернеров. Хотя Мартин полагал, что Петер не врал – не было у него злого умысла.

      Представление нужно было заканчивать. Мартин постучал о косяк двери и зашел внутрь. София ожгла его злым взглядом.

      – Прошу прощения. Вынуждена вас покинуть, – голос у нее дрожал. – Надеюсь, ваш племянник, господин Шефнер, меня больше не побеспокоит!

      Петер рванул было за девушкой, но Мартин жестко схватил его за локоть.

      – Не делай все еще хуже. Иди домой.

      Во взгляде Петера было столько усталости и тоски, что пальцы Мартина разжались, отпуская руку юноши.

      – Софии не до тебя, – уже мягче сказал Мартин. – Если не можешь справиться со своими проблемами, не втягивая ее, то лучше не мешай.

      – Мои проблемы… – пробормотал Петер. – Я решу их. Обещаю.

      Едва ли то, что он имел в виду, могло понравиться Мартину, но он предпочел промолчать.

      Я почти неделю не выходила из дома, воспользовавшись академическим отпуском. Восстанавливалась физически и душевно, читая книги и подолгу глядя в окно на пустой задний двор. Возвращаться к работе не хотелось, будто я в один момент охладела к артефакторике. Пару раз приходил Петер, но его я не впускала. Шефнер-старший тоже заглядывал. Выпивал со мной чашку чая и, вежливо раскланявшись, уезжал. Вопросов о том, когда я вернусь к работе, не задавал.

      Пожалуй, если бы не Мартин Шефнер, я бы совсем заросла мхом и едва ли поднималась с постели. А так приходилось приводить себя в порядок и играть с ним в чаепития. Единственный раз, когда я пыталась отговориться плохим самочувствием, он вновь привез доктора и – пока тот меня не осмотрел, отказывался уйти. Самое грустное, что когда я пожаловалась приехавшей Кати на слишком властного гостя, та его поддержала. И что мне