Пора убивать. Джон Гришэм

секретарш, клерков – за исключением Этель Туитти, любимой секретарши отца.

      Годы совместной работы способствовали сближению Джона Уилбэнкса и его секретарши. В конце концов у нее родился сын, до удивления похожий на Люсьена. Бедному мальчишке пришлось почти все детство провести в различных домах ребенка под надзором нянек. В шутку Люсьен называл его своим поздним братом. После авиакатастрофы поздний брат внезапно объявился в Клэнтоне и начал налево и направо рассказывать людям о том, что он является незаконным сыном Джона Уилбэнкса. Этель чувствовала себя оскорбленной, но удержать сына не могла. В городе жили в предвкушении скандала. В суд был представлен составленный Салливаном иск, в котором поздний брат отстаивал свое право на часть имущества Уилбэнксов. Люсьен чуть было не рехнулся от бешенства. Вызванный в судебное присутствие, он мужественно отстаивал свою честь, гордость и доброе имя семьи. С не меньшей отвагой защищал он и целостность отцовского поместья, согласно завещанию, целиком перешедшего в собственность самого Люсьена и его сестры. Присяжные обратили внимание на потрясающее сходство между ответчиком и истцом, который был на несколько лет моложе. Поздний брат умышленно сел как можно ближе к Люсьену. Салливановские адвокаты специально проинструктировали его, что надо ходить, говорить, сидеть так, как это делает сам Люсьен. Копировать его во всем. Его даже одели, как Люсьена, – в точно такой же костюм. Этель и ее муж отрицали всякое родство своего мальчика с Уилбэнксами, но жюри присяжных придерживалось противоположного мнения. Поздний брат был признан законным наследником сэра Джона Уилбэнкса, имевшим право на треть всего наследства, в том числе, значит, и на часть поместья с домом. Люсьен, не выдержав, обложил присяжных, ударом кулака поверг выигравшего иск позднего брата на пол и истошно вопящим был вынесен из зала суда и препровожден в камеру городской тюрьмы. Подав апелляцию, он добился пересмотра и отмены решения присяжных, но никак не смог отделаться от страха перед возможностью новых судебных разбирательств, взбреди только Этель в голову изменить свои показания. Кончилось все это тем, что Этель Туитти продолжала работать в фирме Уилбэнкса.

      Потеряв всю клиентуру, Люсьен был только доволен. Никогда в жизни он не собирался стать, подобно своим предкам, практикующим юристом. Больше всего на свете его привлекало уголовное право, так что мало-помалу старая фирма начала обрастать новыми, специфическими клиентами. Люсьену требовались дела об изнасилованиях, убийствах, похищениях детей – словом, нечто такое, от чего все другие с радостью отказались бы. Ему нужно было чувствовать себя защитником гражданских прав и свобод. Но вершиной его честолюбивых устремлений было стать юристом-радикалом, пламенным радикалом, берущимся за самые гиблые и непопулярные дела, с блеском выигрывающим их и находящимся на гребне славы.

      Он отрастил бороду, развелся с женой, сменил конфессию, продал кому-то свое членство в местном клубе,