Принцип мести. Сергей Зверев

женщину: платье ее было запачкано кровью, в лице ни кровинки. Я сразу подумал об Игнатии: где он? Мне не хотелось думать о худшем, но вполне могло случиться, что здесь произошел теракт.

      Возле главного входа в церковь уже стояло оцепление; никого, кроме медработников и сотрудников милиции, не впускали, никого, кроме означенных лиц и пострадавших, не выпускали. Я не стал ломиться в храм божий через заслон стражей порядка: гораздо проще было зайти в пристрой и проникнуть в него через галерею. Так я и сделал, предварительно забросив свои вещи – «тревожный чемодан», оставшийся у меня с лейтенантских лет, и переносную магнитолу – в монашескую келью.

      Игнатий, беседовавший с каким-то мужчиной в штатском, очевидно, с товарищем из угрозыска, заметил меня. Сделав знак рукой, он попросил немного подождать. Возле алтаря и царских ворот вовсю трудились криминалисты: они исследовали буквально каждый миллиметр поверхности, внимательно изучали стены и иконостас. Было как-то странно наблюдать за их работой здесь, в храме, – уж очень далека криминалистика от путей Господних и деяний святых. Но их ничуть не смущало это обстоятельство: свой долг они видели в том, чтобы искать и находить улики повсюду, где только можно обнаружить следы каиновой печати.

      Освободившись, Игнатий подошел ко мне.

      – Что тут стряслось? – спросил я.

      – Святотатство и светопреставление, – коротко ответил он. – Какой-то отморозок ворвался в божий дом и расстрелял из автомата целую обойму. По счастливой случайности никто серьезно не пострадал. Ранило одного певчего на клиросе и рикошетом задело женщину.

      – Его задержали?

      – Он был не один. С сообщником на автомобиле.

      – Значит, они ушли.

      – Извини, мне сейчас некогда – надо давать показания, разбираться со всей этой кутерьмой. Поговорим вечером, я к тебе зайду...Многое мне не нравится в этой истории и многое непонятно.

      – Мне тоже. Ну что ж, до встречи.

      Я понимал, что говорить с ним о своих проблемах сейчас по крайней мере неуместно. Да и чем он мог помочь, если на ремонт храма ему приходилось собирать с миру по нитке?

      Выйдя через пристрой на улицу, я по телефону-автомату позвонил в приемную Левы Баянова. Приятный женский голосок, извинившись, ответил мне, что Лев Борисович «отъехал» и будет только после пяти. Я поблагодарил и попросил оставить для него сообщение с просьбой о встрече. Голосок любезно согласился. Я на мгновение задумался: не этот ли чудный колокольчик дилидонит всякие милые глупости, когда любвеобильный Лева задерживается на работе по вечерам под предлогом служебных совещаний? Эта сторона жизни моего прежнего шефа вряд ли претерпела какие-либо изменения с тех пор, как я ушел из его «фирмы». Однако, сравнивая его с моим нынешним боссом в юбке, я не мог не признать, что Лева просто мальчик, буколический пастушок рядом с этой гремучей змеей.

      Но делать было нечего: я вернулся к ней, чтобы доложить о проделанной работе, получить