Чрезвычайные происшествия на советском флоте. Николай Черкашин

радиационной безопасности капитан-лейтенант Валерий Каргин. Никто из них ни сном ни духом не ведал, что эта их последняя служебная встреча. Потому что все они спустились в реакторный отсек К-431, а в бухту Чажма уже входил катер-торпедолов, который, несмотря на знак ограничения хода, поднятый на брандвахте, шел со скоростью около 12 узлов. Его командир, некий безвестный мичман, очень торопился домой…

      Это было второе роковое обстоятельство, наложившееся на первое – обломок электрода, из-за которого надо было вторично поднимать многотонную крышку реактора.

      Утро «черной субботы» – 10 августа 1985 года – выдалось пасмурное и дождливое: «скоро осень, за окнами август…»

      «Крышку поднимали носовым краном плавмастерской, – свидетельствует капитан 2-го ранга Валерий Захар. – В организации работ были сделаны грубейшие нарушения ядерной безопасности. В суете команду «Атом», как это должно делаться при проведении «операции № 1», по кораблю не объявили. При монтаже устройства сухого подрыва не закрепили стопор удержания компенсирующей решетки. Установке стопора мешала кница в выгородке реакторного отсека. Ее надо было срезать газорезкой. Этого не сделали.

      Подъемное устройство, называемое благодаря своему внешнему виду «крестовиком», не отцентровали с гидроподъемниками и вместо жесткой сцепки взяли крышку стропами».

      Бывший командующий 4-й флотилией атомных подводных лодок вице-адмирал Виктор Храмцов:

      – Итак, одиннадцать офицеров перегрузочной команды сняли крепления с крышки реактора, и кран плавучей мастерской начал поднимать ее. Офицеры рассчитали расстояние, на которое кран мог поднять крышку так, чтобы не началась цепная реакция. Но они не знали, что вместе с крышкой вверх пошла компенсирующая решетка и остальные поглотители. Создалась критическая ситуация! Дальнейший ход событий зависел от малейшей случайности. И она произошла, не зря говорят: дьявол сидит в мелочах. Крышка с компенсирующей решеткой и поглотителями висела на кране плавмастерской, которая могла качнуться в ту или иную сторону и таким образом еще более поднять крышку на пусковой уровень или опустить. Как раз в этот момент с моря подошел торпедолов и на скорости в 11–12 узлов прошел по бухте Чажма. От торпедолова пошла волна. Она качнула плавмастерскую с краном. Крышка реактора была вздернута со всей системой поглотителей на еще большую высоту, и реактор вышел на пусковой уровень. Произошла цепная реакция. Выделилось огромное количество энергии, мощный выброс выметнул все, что было в реакторе, над ним и рядом с ним. Перегрузочный домик сгорел и испарился. Сгорели в этой вспышке и офицеры-перегрузчики… Кран на плавмастерской вырвало и выбросило в бухту. Крышка реактора весом в 12 тонн вылетела (по свидетельствам очевидцев) вертикально вверх на высоту полтора километра и снова рухнула вниз на реактор. Потом она свалилась на борт, разорвав корпус ниже ватерлинии. Вода из бухты хлынула в реакторный отсек. Все, что было выброшено в момент взрыва, легло на К-431, К-42, плавучую мастерскую,