Призрак в кривом зеркале. Елена Михалкова

стоявшую возле кровати. Комната сжалась вокруг небольшого круга света, окрашенного в изумрудный цвет абажура. «Зеленая комната», – вспомнил Илюшин. Он переоделся, достал пакет с полотенцем и зубной щеткой, но перед тем как идти в ванную комнату, спохватился, вытащил из кармашка сумки телефон и набрал номер.

      – Серега? – сказал Макар, услышав в трубке знакомый голос. – Я на месте.

      Ксения приоткрыла дверь, и три тени послушно скользнули в дом. Девушка подождала немного, но четвертая не появлялась, и тогда она обернулась, позвала, вглядываясь в темноту сада:

      – Лютик! Лютик, домой!

      Кот неслышно появился у ног, и Ксения чуть не вздрогнула. Черный зверь поднял на нее желтые глаза, похожие на две маленькие луны.

      – Пойдем, пойдем, – успокаивающе сказала Ксения. – На сегодня прогулки закончены.

      Кот нервно обмахнул себя пушистым хвостом и быстро вбежал в дом. Нахмурившись, она посмотрела ему вслед – Люцифер вел себя не так, как обычно.

      – Вольер закрыла? – крикнул отец из гостиной.

      – Сейчас проверю.

      Она спустилась в сад, прошла по дорожке до просторной клетки и убедилась, что закрыла задвижку. В темноте казалось, что внутри вольера кто-то движется от стены к стене, но Ксения знала, что это кусты качаются позади клетки от ветра.

      Дом стоял на холме, и сверху Ксения видела россыпь огоньков: самые яркие – в центре, а на окраине Тихогорска они тускнели, прятались в зарослях садов, где город уже становился не городом, а городком. Она постояла, ежась под порывами ветра – здесь, наверху, он всегда задувал свирепее, хотя холм был не высокий, так, небольшая возвышенность. Ветер прогонял глупые мысли, и Ксения постаралась представить как можно четче, что он развеивает темное облако ее усталости, накопившейся за время работы в больнице, уносит противный привкус обреченности и бессмысленности, представлявшийся ей похожим на вкус вареной луковицы.

      Из дома ее окликнул отец, и она вздрогнула.

      «Я становлюсь слишком нервной. Дергаюсь непонятно от чего весь вечер».

      Среди облаков, стремительно мчавшихся по ночному небу, проглянула луна, которая сегодня была совсем не похожа на кошачий глаз, скорее – на желтый бутон цветка кубышки, который они в детстве ошибочно звали кувшинкой: с темными прожилками, бегущими от основания бутона к верхушкам крепко сложенных толстых лепестков. Ксении показалось, что за кустами на склоне скользнула какая-то тень, но она убедила себя, что это лишь игра ее воображения.

      Все же, возвращаясь домой, она дважды обернулась, чтобы удостовериться, что все спокойно и тихо. Чувство тревоги так и не отпустило ее, и на крыльце она негромко позвала, непонятно почему испугавшись звука собственного голоса:

      – Эй, есть здесь кто-нибудь?

      В доме негромко мяукнул кот, а следом отец удивленно спросил:

      – Что там, Ксеня?

      – Ничего, –