Разборки авторитетов. Евгений Сухов

чести для всего уголовного братства. В Москве скорее всего шел передел сфер влияния. Столица стремительно превращалась в один из самых дорогих городов мира. За шальными деньгами в Москву потянулись пришлые, чьей территорией были окраины России. Варяг ни минуты не сомневался, что новые группировки, заявившие о себе беспределом, молоды, жадны до легких денег и не признают никаких авторитетов. Они требуют своей доли в криминальном бизнесе и хотят этого немедленно, совсем не осознавая того, что теневые структуры оформились не вчера, работают уже многие годы и созданы людьми, которые ныне являются законными.

      Даже из-за океана Варяг видел, что в России зреет смута, имя которой беспредел. Некогда, во времена нэпа, в Москве орудовала такая банда. Она выделялась неслыханной жестокостью даже на фоне профессиональных мокрушников. Члены банды всегда действовали дерзко и безжалостно. Как правило, не оставляли после себя свидетелей. Они не считали грехом отнять куш у менее слабой банды. Их боялись обыватели, люто ненавидели чекисты, сторонились свои. Только за год работы беспредельщики оставили после себя несколько десятков трупов, а когда наконец банда была уничтожена, вместе со всеми облегченно вздохнул и воровской мир столицы.

      Беда была в том, что многие нынешние законные и авторитеты не дотягивали до той планки, до которой сумел поднять воровское дело самый знаменитый в прошлом вор в законе по кличке Медведь. Нынешним не по силам было даже одернуть зарвавшуюся молодежь. А ведь в недалеком прошлом одного слова Медведя было достаточно, чтобы усмирить непокорных и пресечь на корню пробившуюся в уголовную среду ересь. Медведь был суров, но не жесток: он мог отвесить всего лишь единственную пощечину беспредельщику, и это бесчестие приравнивалось едва ли не к физической гибели. Многие, не выдержав такого позора, вешались, другие извлекали из оплеухи полезный урок, были и такие, кто навсегда оставлял опасное ремесло и становился обыкновенным работягой. Но прежде чем наказать беспредельщика, Медведь пытался его убедить. Как правило, после такого разговора неуправляемый вор начинал жить по «понятиям».

      Последние годы политическая ситуация в России менялась едва ли не каждый день, а уголовный мир – это всего лишь перевернутая действительность. Нынешние времена – не светлый вчерашний день, когда слова пахана слушали, как проповедь апостола. В России теперь пацаны нажимают на курок с той же легкостью, с какой опытный вор-карманник запускает руку в карман подвыпившего фирмача.

      После смерти Медведя в воровской среде не находилось человека, способного его заменить, а те немногие, кого судьба все же возводила на всероссийский воровской трон, методично уничтожались. Одним из таких был Седой.

      Седого Варяг знал по знаменитой Раифской малолетке, что находится неподалеку от Казани. Если Варяг свой первый срок отбывал за драку, то Седой уже тогда был опытным карманником и имел твердые понятия о воровской чести. Он никогда бы не стал красть деньги у своего товарища, справедливо называя такой