Женщина из шелкового мира. Анна Берсенева

косметики может вызвать у нее такое изумление!

      – Я могу вам чем-нибудь помочь?

      Маленькая продавщица подошла теперь к ней. К ее длинному фартуку был приколот значок с именем – Надя. Вообще-то Мадина смущалась каждый раз, когда слышала подобное предложение. Может, потому, что ей редко случалось это слышать, но она так и не привыкла к такому вот, на европейский лад, предупредительному магазинному общению. Да в Бегичеве его и не было вообще-то.

      Надя, смотревшая на нее с доброжелательной улыбкой, несомненно, усвоила именно европейские стандарты торговли. Улыбка ее, впрочем, казалась вполне искренней, нисколько не натянутой.

      – Я не знаю… – пробормотала Мадина. – То есть, вернее, мне нужен крем. Для стареющей кожи.

      – Для вашей? – удивленно спросила Надя.

      – Нет. Подружка попросила.

      – Тогда возьмите вот этот! – радостно предложила Надя. – Он из свежих груш и меда. Питает кожу в течение целого дня, а потом…

      Она щебетала без умолку, описывая несравненный эффект, производимый кремом, Мадина слушала, кивала и со все возрастающим удивлением ловила себя на том, что вся эта рекламная болтовня не утомляет ее, не раздражает, а увлекает и даже восхищает. И это тоже было то самое другое, которым вся сплошь была Москва. Какая-то другая жизнь, другие возможности, другие радости… И как же она раньше не обращала внимания на этот необыкновенный мир, состоящий из таких увлекательных мелочей?

      – Я возьму его, – кивнула Мадина, когда Надя замолчала.

      Та немедленно и ловко извлекла откуда-то маленькую баночку, фарфоровой лопаточкой набрала крем из большой банки и положила его туда.

      – Вот, с горкой, – сказала она, улыбаясь. – Вашей подруге понравится. Ну а себе?

      – Что – себе? – спросила Мадина.

      – Себе ведь тоже надо что-нибудь купить.

      – Зачем? – не поняла она.

      – Чтобы обрадоваться, – как само собой разумеющееся объяснила Надя.

      – Обрадоваться? – недоуменно переспросила Мадина.

      И тут же поняла, что ей этого хочется и, главное, что это возможно. Она действительно может обрадоваться оттого, что купит в этом необыкновенном магазине какой-нибудь волшебный крем, или непонятный шар, вот хоть этот, с золотистыми искрами, или кусочек оливкового мыла, который ей отрежут от большого куска, лежащего на фаянсовом блюде, и завернут в шелковистую бумагу… И стоило ей об этом подумать, как желание купить что-нибудь вот такое, необыкновенное, никогда ею прежде не виданное и не желаемое, стало таким сильным, что у нее даже голова закружилась – сильнее, чем от обилия запахов, наполнявших магазин.

      – Д-да… – пробормотала Мадина. – Я хочу… что-нибудь.

      Это желание было таким неожиданным, что она испугалась его.

      – Возьмите мыло, – доверительным тоном посоветовала Надя. – Оно совершенно натуральное, таким наши бабушки мылись. То есть, наверное, не наши, а каких-нибудь английских