Трибьют. Нора Робертс

в качестве страшилки, когда я вырос и получил права. Время от времени мы встречали в городе Джимми Хеннесси в инвалидной коляске, и она не упускала случая напомнить мне о том, что может произойти, если я не буду осторожен и сяду за руль выпившим или под кайфом.

      Он покачал головой и отправил в рот последний кусочек стейка.

      – До сих пор не могу зайти в бар и спокойно насладиться бокалом пива, если я за рулем. Матери умеют испортить нам жизнь.

      – Он до сих пор здесь живет? Мальчик – конечно, теперь он уже не мальчик, – который выжил после аварии?

      – Умер в прошлом году. Или в позапрошлом. Точно не помню.

      – Я об этом не слышала.

      – Всю свою жизнь он провел дома. За ним ухаживали родители. Ужасно.

      – Да. Его отец винил во всем Дженет. За то, что привезла сюда свою голливудскую порочность, что плохо смотрела за сыном, что купила ему быструю машину.

      – Но никто не заставлял этих двух парней садиться в машину, – заметил Форд. – Никто насильно не вливал им в горло пиво и не накачивал наркотиками. Они были молоды и глупы, все трое. И заплатили за это ужасную цену.

      – И она заплатила им. По словам моей матери – а ее раздражение свидетельствует о том, что это правда, – Дженет заплатила семьям этих мальчиков значительные суммы денег. Никто не знал сколько, даже моя мать. Кроме того, согласно «евангелию от Дилли» Дженет сохранила ферму как памятник Джонни и по этой же причине связала ее трастовыми договорами на много десятилетий вперед. Но я в это не верю.

      – А во что вы верите?

      – Я верю, что Дженет сохранила дом, потому что была здесь счастлива. Потому что только здесь она могла слышать свои мысли, даже если они были мрачными и страшными, – Силла вздохнула и откинулась на спинку стула. – Вы не нальете мне еще бокал вина, Форд? Всего будет три, и это мой верхний предел.

      – А что случится после трех?

      – Я не переходила границу уже много лет, но, как свидетельствует история, расслабленность сменяется легким и приятным возбуждением, которое заставляет меня выпить еще один или два бокала. И я уже буду вдрызг пьяная, я наброшусь на вас, а утром встану с головной болью и смутными воспоминаниями о том, что между нами произошло.

      – В таком случае на этом следует остановиться, – он налил ей вина. – Когда между нами что-нибудь начнет происходить, ваша память должна быть ясной.

      – Я еще ничего не решила на этот счет, вы же знаете.

      – Да, знаю, – он пристально посмотрел на нее. – Я не могу оторваться от ваших глаз, Силла. Они притягивают меня.

      – Это глаза Дженет Харди.

      – Нет, глаза Силлы Макгоуэн.

      Она улыбнулась и сделала маленький глоток из своего последнего бокала вина.

      – Я собиралась придумать предлог – или даже не снисходить до предлога, – чтобы не приходить к вам сегодня вечером.

      – Правда?

      – Правда. Потому что вы указывали, как мне следует жить.

      – Скажем, не «указывал», а «беспокоился». И почему же вы пришли?

      – Покупка