Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь. Данил Корецкий

«крыши» уже стоят, – заметил Лопух.

      – И туда если сунешься, то ноги не унесёшь, – добавил Гвоздик. – Нас трое, а там группировки…

      И Берц возражать не стал. Он понял, что старые кореша иной раз бывают правы.

      – Ну, пойдём на рынок. Может, кошелёк у кого дёрнем.

      – Ну, пойдём, – сказал Лопух.

      На рынке они провели полдня, но ничего не дёрнули. Каждый торговец держится за карман и умеет определять, где покупатель, а где вор. И покупатели здесь настороженно держатся: на базарах испокон веку карманники свирепствуют… Бесцельно слоняющиеся пацаны привлекли внимание – несколько человек с повязками рыночной охраны, а на самом деле из бригады Кима, подошли и сказали:

      – Дёргайте, ребята, отсюда, здесь место занято и вам ловить нечего.

      Негромко сказали: вежливо, культурно, с уважением. Но твердо. С ними шутки не пошутишь, и не повыступаешь – себе дороже обойдется. Хорошее отношение понимать и ценить надо. А то вмиг окажешься в инвалидной коляске, а может, и на погосте. С чужими деньгами шутить нельзя.

      – Мы все поняли, братское сердце, – так же вежливо ответил Берц.

      Раскланялись и разошлись.

      – Всё-таки банкоматы – дело самое верное, – сказал Лопух.

      – Да мы уже на банкоматах засвечены, му… с Нижнего Тагила! – разозлился Берц. – Как только кого-нибудь нахлобучим прежним образом, наши дела тут же поднимут: а-а-а так Берц только освободился! Его работа и его кодлы! Пойдём, лучше, на автовокзал, там «лебедей» много водится.

      – Кого? – спросил Гвоздик.

      – «Лебедей», дурила! «Лебедь» – это пьяный, с которым можно что угодно делать, он потом и не вспомнит… Такие заявы не пишут, да у них и не принимают…

      Надо сказать, что Берц оказался прав. На автовокзале они нахлобучили пьяного в туалете, отняли у него кошелёк, в котором оказалось пятнадцать тысяч. Когда убежали подальше, зашли в подъезд и между этажами стали рассматривать добычу, Берц одобрительно крякнул, а Гвоздик помотал головой.

      – Не, – говорит он. – Эту суку на пятнадцать тысяч не напоишь, да и не накормишь. Знаешь, сколько сейчас в ресторане рыба стоит? Ниндзя как-то рассказывал…

      – Да-а. Жалко, Ниндзи нету, – сказал Берц.

      И они замолчали.

      – Надо к банкомату идти, – сказал Лопух.

      – Банкомат больше двух тысяч не даст, надо карточку отобрать у того, кто только зарплату получил. А сейчас все зарплаты на карточки получают.

      – Ну, и дальше что?

      – А дальше взять его, и пусть снимает все деньги. А мы в стороне постоим: пусть его камера снимает. А он потом нам их и отдаст по доброй воле. Это уже не разбой будет, а кража, за нее условно дают…

      – Стрёмно как-то, – сказал Гвоздик и поёжился. – Мы все под условкой ходим.

      – Стрёмно, значит, иди на Ростов-Товарный, разгружай вагоны. Три тысячи с вагона. Пару-тройку вагонов выгрузишь, вот и принесёшь свою долю!

      Гвоздик только вздохнул. Разгружать вагоны ему было непривычно. В конце концов, сделали так, как сказал Берц. Поехали подальше, вышло так, что оказались они в Электромонтажниках.