Дневник. Паола Волкова

что этому событию есть «покровительство». Мистическое ли, конкретное ли – не знаю. Может быть и Х., не знаю. Почему-то, это – огромной важности событие от меня далеко (внутренне), хотя социально, видимо, важно.

      Была Люда Нукневич,[61] сделала предложение, кот. я долго ждала. Писать ежемесячно 1 печ. лист – о чем хочу. Мне надо собраться. В темых глубинах своего знания думаю именно это мое будущее. В близком знании – не глубоком, все еще надеюсь на другое. Пустые, видимо, надежды. Хотелось бы верить, но, увы, не получается.

      Еще одно большое огорчение – Грузия. Мераб лежал месяц в больнице. Сейчас его перевели в санаторий. Сердце.

      С Тбилиси прошли трагические события военной карательной акции. Танки, газы, саперные лопатки. Ужас!!! Что-то будет в нашей стране. Черт знает что. Было бы можно уехать и жить приближенно к корме.

      Очень плохо себя чувствую.

5 мая 1989

      Машины дела пока ни с места. Очень нервно. «Мурзик» тоже нервничает, но ведет себя хорошо. Всю бы жизнь так и разводиться нет надобности.

      Сегодня была у Боимов.[62] Красивый интеллигентный дом. Боим очень хороший худ-к. Оба пьющие.

      Видела с 4 на 5 страшный сон. В 1-й части Дэвид Сил под видом любви очень больно надавил на один из позвонков. Занял всю мою постель. Вероломство.

      Во второй части Беспомощность Х.

      С 15–17 был Пленум Союза.

      Синявские! Андрей личность выдающаяся. Машку люблю. Наши отношения восстанавливаются. Марья как шкаф. Я очень тоже поправилась. У меня комплекс. Надо худеть. Пока отношения не завершены, они продолжаются сколько бы ни прошло времени. Вот уж не думала о Синявских, но ведь они не завершены. С Мерабом (?) с Х. (?).

      Сон с 23/24 мая, со втор. на среду. Мераб приходит ко мне в гости. Небритое лицо, как будто отпускает. Я удивлена. На руке у него кольцо, не помню золотое или серебро. Очень большой прозрачный, светлый камень то ли хрусталь, то ли топаз. Вернее топаз, только очень светлый. Красиво огранен. Он снимает кольцо и одевает мне на палец. Я вижу свою руку с кольцом на безымянном пальце.

      Скорее бы закончить Гофмана.

1 июня 1989.

      Похороны Арсения Тарковского.[63]

      Жизнь идет быстрее, чем мы живем. Завтра лечу в Ташкент.

      Судебная полемика на съезде.

      Вчера была у Лены.

2–7 июня 1989 в Ташкенте.

      Читала лекции. Ташкент не нравится, «какой-то» город. Базар дорогой и не интересный. В последний день купила красивый медный чан.

      4 июня «резня» в Фергане. На сей раз турки-узбеки.

      2 взрыв в Башкирии, 4 – национальный траур. Все сидят у TV. Все на фоне съезда.

      Реально сразу в нескольких плоскостях: видимой, невидимой, чаяной. Ленива. Заниматься надо английским и писать. Остальное как-нибудь и когда-нибудь. Получается обратное. Много внешней жизни.

      22–24. Ленинград. Сказочная поездка. Опера в постановке Тарковского убеждает – он был гением. Что выйдет из моей деятельности будет видно. Опять, снова и в который раз впечатления от города Л<енингра>д: мир внутри мира.

      У нас на дворе начались какие-то перемены.

61

Людмила Арнольдовна Нукневич – литературный редактор, работала в рижском журнале Кино.

62

Александр Соломонович Боим (1938–2015) – художник-постановщик, работал на фильмах Андрона Кончаловского, Сергея Соловьева, Андрея Тарковского и др.

63

Арсений Александрович Тарковский (1907–1989) – поэт, отец режиссера А. А. Тарковского.