Последний император России. Тайна гибели. Юрий Григорьев

быть, три, а может быть, и все четыре. Уточняющие вопросы им не задавали.

      Ну а что Ермаков? Его свидетельство совершенно не соответствует тому, что рассказывают Юровский и другие. Вернемся к его рассказу: «Сошли книзу, где для них были поставлены стулья вдоль стены (?). Хорошо сохранилось у меня в памяти. С правого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна (?), далее доктор Боткин сел (?), потом фрейлина и дальше остальные (?)». Описание Ермакова настолько бестолковое, что его даже не хочется комментировать. Ни одно слово не внушает доверия, и, следовательно, сведения из рассказа Ермакова нельзя использовать в анализе событий той ночи.

      Остается еще версия Кабанова. Она тоже неточна. Мы уже знаем, что одиннадцать человек в один ряд встать не могли. Просто физически не могли в нем поместиться.

      Для того чтобы завершить вопрос с расположением жертв в комнате перед расстрелом, следует рассмотреть высказанное Э. Радзинским предположение о «фоторасстреле». В своей книге он пишет, что необходимость расстановки в один ряд Юровский объяснил Романовым предстоящим фотографированием. Очень сомнительно, если не сказать: неправдоподобно до наивности. Во-первых, встали все-таки не в один ряд. И получившаяся расстановка не имеет ничего общего с мало-мальски приемлемым вариантом композиционного решения групповой семейной фотографии. Несложно вообразить, сколько ядовитой иронии увидел бы фотограф Юровский в глазах Романовых за такую композицию. Семейная фотография, при всем многообразии решений, имеет вполне устойчивые принципы. Достаточно посмотреть на множество семейных фотографий тех же Романовых, чтобы убедиться в этом. Линейная композиция никак «не тянет» на право именоваться художественной фотографией.

      На это можно возразить: на издевательские насмешки в глазах Романовых Юровский так и ответил! Сказал: не думайте, что я не знаю, как сделать высокохудожественное фото! Но мне это не нужно! Мне нужна предельно простая фотография, где видны лица каждого из вас – и всё! Она должна быть некрасивой, эта фотография! Я этого и добиваюсь. Ваша групповая фотография нужна не для того, чтобы на вас кто-то любовался. Она нужна для того, чтобы все, кто ее увидит, поняли, что вы живы. И еще они должны увидеть, что вы – арестанты.

      Но все дело как раз в том, что и линейная композиция не была достигнута! И не все лица попадут в объектив! Анастасии в кадре точно не будет видно. И вот этого быть ну никак не могло. Не могло случиться так, чтобы Юровский, оставив бесплодные попытки расставить и рассадить Романовых, в сердцах плюнул и махнул рукой: да стойте вы как хотите. Хотя бы не расползайтесь по углам, пока я хожу за фотоаппаратом…

      Есть еще несколько очень серьезных возражений против версии с «фоторасстрелом». Если бы всё так и было, то Юровский обязательно сказал бы об этом, чтобы лишний раз подчеркнуть свою роль в расстреле: «Всё я организовал! И „фоторасстрел“ придумал тоже я! Кто, кроме фотографа, мог до такого додуматься?»

      Но не похвастался Юровский.