Девушка из Золотого Рога. Курбан Саид

и он мог тогда дать обидчику пощечину. Но улицы были светлы, а люди вежливо и равнодушно уступали дорогу.

      Ахмед-паше не оставалось ничего другого, как купить картофель, помидоры, редьку и идти домой. Подойдя к четырехэтажному дому с солидным светло-зеленым фасадом и дверью, отделанной мрамором, с надписью «Вход только для хозяев», министр прошел мимо парадного входа и свернул в маленькую арку. Пройдя квадратный двор с чахлыми деревьями, он остановился у своей двери со сломанной ручкой. Узкий коридор вел в жилую комнату.

      Азиадэ сидела на диване и, зажав нитку в зубах, штопала свой чулок. На стуле перед ней лежала раскрытая книга, и она бормотала непонятные варварские предложения.

      Ахмед-паша высыпал помидоры и картофель на стол. Азиадэ взглянула на красные шарики, перемешанные с пахнущими землей комочками, и захлопала в ладоши от ощущения необъяснимого счастья.

      Глава 3

      Студенческая столовая напоминала зал ожидания провинциального вокзала. За длинными непокрытыми столами тесными рядами студенты торопливо и почти не разбирая, что именно перед ними, поглощали блюда, которые с акробатической виртуозностью раздавал исполинского вида мужчина. Над буфетом, с левой стороны, висела черная доска с нацарапанным на ней мелом меню, поражавшим воображение пышностью названий и низкими ценами.

      Азиадэ долго стояла перед ним, никак не решаясь сделать выбор между кенигсбергскими фрикадельками и персиковой мельбой. Наконец голод победил чревоугодие, и она, протянув в окошко двадцать пять пфеннигов, получила тарелку с одной огромной, кисловато пахнущей фрикаделькой и, с удовольствием вдыхая ее терпкий аромат, осторожно понесла тарелку к столу.

      – Вам уже лучше, фройляйн Анбари?

      Вздрогнув от неожиданности, девушка подняла голову. Доктор Хаса с кружкой пива в руке стоял перед ней и смотрел в ее тарелку.

      – С каких это пор врачи обедают в студенческой столовой? – спросила в ответ Азиадэ, радуясь выпавшей возможности поговорить с человеком, который не был ни турком, ни тюркологом.

      – Врачи, не имеющие частной практики, считаются вечными студентами, – ответил Хаса, садясь напротив нее. – Вы турчанка, не так ли? Я и не знал, что существуют сероглазые турчанки.

      Азиадэ удивленно посмотрела не него. Неужели есть люди, которые не знают, что светлые глаза стамбульских принцесс славились от Тибета до Балкан?

      – Бывает и такое, – смущенно сказала она и ткнула вилкой в дымящееся мясо. – Но ведь и вы не немец, верно?

      – Как вы догадались?

      Азиадэ довольно улыбнулась:

      – Я, вообще-то, тюрколог и разбираюсь в диалектах. Кроме того, Хаса – не немецкое имя.

      Доктор отпил пива и окинул Азиадэ долгим взглядом своих черных раскосых глаз. Его взгляд заскользил по девичьим линиям ее тела, мягким складкам губ, он смотрел в слегка затуманенные серые глаза, и в мыслях его возникли смутные представления о таинственных, укутанных в чадру женщинах из гаремов с мраморными фонтанами