Большая книга одесского юмора (сборник). Роман Карцев

лекарственных препаратов и инструментов у меня в квартире, конечно, нет. Их могут найти при обыске. Поэтому никаких зубов я у себя на квартире никому не лечу. Только удаляю. При помощи обычных плоскогубцев. Раскаленных над газовой плитой. Для дезинфекции…

      – С нами крестная сила! – перекрестилась старушка. – Но это хоть неопасно?

      – Почему? – удивился врач. – Держать у себя в квартире плоскогубцы имеет право каждый советский человек. Тем более газовую плиту. Так что тут я особой опасности для себя не вижу… Ну, удаляю я, как вы понимаете, без наркоза. И это, конечно, больно. Но кричать во время удаления категорически запрещается. Сто пятьдесят соседей… Финансовый инспектор Колокольников… Так что первый же крик моего пациента может оказаться для меня последним. Поэтому я вас сразу хочу спросить: вы петь умеете?

      – Петь? – изумились мы. – А это еще зачем?

      – Ну, это на случай, если кто-нибудь из пациентов все же не выдержит и закричит, – остальная очередь должна тут же запеть. Чтобы заглушить крик. В конце концов, у нас именины, и громкое пение, я думаю, не вызовет у Колокольникова серьезных подозрений. Есть какая-нибудь песня, которую вы все знаете? Что будем петь, товарищи?

      – «Вставай, страна огромная!..» – предложил военный.

      – Не подойдет, – забраковал Конотопский. – У нас все-таки именины, а не военный парад на Красной площади.

      В конце концов сошлись на «Хороши весной в саду цветочки». И врач приступил к священнодействию.

      – Нюся! – шепотом закричал он кому-то. По-видимому, жене. – Неси инструмент!

      Жена вынесла из кухни и установила в центре стола огромную сковородку с лежащими на ней раскаленными плоскогубцами.

      – Нуте-с, с кого начнем? – поинтересовался доктор, надевая толстенную рукавицу. – Я думаю, с бабушки. Из уважения к ее преклонному возрасту. – И он потянулся за плоскогубцами.

      – А-а-а-а-а!.. – сразу же заголосила старушка.

      – Хороши весной в саду цветочки! – взвыли мы исступленными голосами.

      И тут в прихожей раздался звонок.

      – Странно, – удивился доктор, стаскивая рукавицу. – И кто бы это мог быть? На сегодня, по-моему, больше никто не записан…

      – Я не хотела тебе рассказывать, – нервно заговорила жена Конотопского, – но этой ночью мне снился ужасный сон: огромная дикая свинья ворвалась в нашу квартиру, переломала всю мебель, разодрала ковер, а потом нагадила на туалетный столик…

      – И при чем здесь?.. – пожал плечами врач.

      – А при том, – сказала жена, – что я знаю, кто это пришел. Это Колокольников.

      – А ну посмотри, – приказал доктор.

      Жена выскочила в коридор – и тут же вернулась обратно.

      – Это она! – проговорила мадам Конотопская, дрожа всем телом. – То есть он!

      После чего на пороге возник лично сам этот великий и страшный Колокольников. Маленький, плюгавенький человек с серым лицом, по которому текли крупные детские