Семейство Борджа. Александр Дюма
Читать онлайн.| Название | Семейство Борджа |
|---|---|
| Автор произведения | Александр Дюма |
| Жанр | Классическая проза |
| Серия | История знаменитых преступлений |
| Издательство | Классическая проза |
| Год выпуска | 0 |
| isbn | 5-699-14737-3 |
В изножии одра смерти, прикрывая лицо золотым парчовым пологом, чтобы скрыть слезы, сидел Эрмолао Барбаро,[1] автор трактата «О безбрачии» и «Записок о Плинии», который, будучи в прошлом году в Риме в качестве посла Флорентийской республики, был назначен указом папы Иннокентия VIII патриархом Аквилейским.
Второй, стоявший на коленях и державший руку умирающего, был Анджело Полициано,[2] Катулл XV века, литератор блистательного и почти античного ума, стихи которого можно было принять за сочинения поэта времен Августа.
И наконец, прислонившись к витому столбику изголовья и с грустью следя за признаками угасания на лице больного, стоял прославленный Пико делла Мирандола[3] – человек, который в двадцатилетнем возрасте разговаривал на двадцати двух языках и вызвался ответить на семьсот вопросов двадцати самых образованных людей в мире, если бы таковых удалось собрать во Флоренции.
Что же до умирающего, то это был Лоренцо Великолепный:[4] подхватив в начале года жесточайшую лихорадку, усугубленную наследственной подагрой, и видя, что питье из растворенного жемчуга, которым пользовал его шарлатан Леони ди Сполето – вероятно, он приготовлял лекарство, руководствуясь богатством больного, а не его потребностями, – видя, что питье это не помогает, Лоренцо понял, что пора ему проститься с нежными женщинами, сладкогласными поэтами и пышными дворцами, и велел привести к нему доминиканца Джироламо Франческо Савонаролу,[5] чтобы испросить у него отпущение грехов, кои у человека менее высокопоставленного были бы, пожалуй, расценены как преступления.
Впрочем, любострастный узурпатор не без внутреннего страха, против которого были бессильны хвалы его друзей, ожидал этого неистового и сурового проповедника, чьи слова потрясали всю Флоренцию и на чье прощение для будущей загробной жизни надеялся теперь Лоренцо Великолепный. Савонарола был одним из тех несгибаемых людей, которые, подобно статуе Командора, стучатся в разгар пиршеств и оргий в двери к сластолюбцам, напоминая, что пора уже подумать о небесах. Родившийся в Ферраре, куда его семейство, одно из самых знаменитых в Падуе, было призвано маркизом Никколо д’Эсте, он в возрасте двадцати трех лет по настоятельному велению сердца убежал из родительского дома и удалился в монастырь доминиканцев во Флоренции. Там настоятель поручил ему учить монахов философии, и молодой послушник был вынужден, прежде всего, бороться со своим физическим недостатком – слабым, скрипучим голосом и невнятным произношением, а также с постоянным упадком сил, проистекавшим от слишком сурового умерщвления плоти.
С той поры Савонарола приговорил себя к почти полному уединению и исчез в недрах монастыря, словно могильная плита уже опустилась над ним. Проводя все время на коленях, в молитвах перед деревянным распятием, воспламеняемый постоянными бдениями и покаяниями, он вскоре от созерцательности перешел в состояние экстаза и начал чувствовать в себе тайную и пророческую силу, призывающую его проповедовать реформацию церкви.
Реформация Савонаролы, с которой он опередил Лютера лет на двадцать пять, была более мягкой: он с почтением относился к существующему порядку вещей и нападал лишь на людей; его целью было изменить догматы человеческой морали, а не божественную веру. Он действовал не рассудочно, как немецкий монах, а лишь по наитию. Логика у него всегда уступала место вдохновению, и сам он был не богослов, но пророк.
Он склонял голову перед авторитетом церкви, обрушиваясь на светскую власть. Религия и свобода представлялись ему одинаково чистыми святынями, поэтому для него преступником был и Лоренцо – поскольку пытался поработить первую, а папа Иннокентий XIII – поскольку оскорблял вторую. В результате, пока Лоренцо жил в богатстве, довольстве и великолепии, Савонарола ни разу не соизволил, хотя такой случай представлялся ему неоднократно, почтить своим присутствием человека, стоящего у власти, по его мнению, незаконно. Но когда Лоренцо позвал его, находясь на смертном одре, это было другое дело. Суровый проповедник тут же пустился в путь, босой и с непокрытой головой, надеясь не только спасти душу умирающего, но и вернуть республике свободу.
Как мы уже говорили, Лоренцо ожидал Савонаролу с нетерпением и тревогой, и когда в коридоре заслышались шаги доминиканца, лицо умирающего покрылось смертельной бледностью, и, приподнявшись на локте, он жестом попросил троих друзей удалиться. Едва они скрылись за дверью, как занавес, закрывающий другую дверь, раздвинулся, и на пороге вырос монах, бледный, неподвижный, мрачный. Завидя этого неумолимого, как каменная статуя, человека, Лоренцо Медичи упал на подушки и издал глубокий вздох, словно последний в жизни.
Словно желая убедиться, что он с умирающим один на один, монах окинул спальню взглядом, после чего медленно