Досье на монстра. Вадим Селин

и взрослые и с нами не живут, но как же без отца? А? Одумайся…

      Лицо дяди разгладилось.

      – Прекрати, Лиза. Никуда я не пойду.

      – Пообещай.

      – Обещаю, – нехотя выдавил дядя.

      Тетя перекрестилась.

      Когда атмосфера за столом немного разрядилась, я поинтересовался:

      – А что с Кирьяновым случилось? И вообще, вы о чем это?

      Тетя поковыряла вилкой в тарелке. Отхлебнула молока.

      – В последнее время на соседних, в том числе и на нашей, фермах стала пропадать живность. Вернее, не пропадать, а погибать. Утром просыпаемся и находим в сараях и в загонах трупы. Без слез не взглянешь. Одни скелеты и шкуры. И больше ничего. Так обрезают мясо, что только кости блестят. А шкуры как будто зараз целиком снимают. Представляешь? Мы не знаем, кто этим занимается. Но способ убийства один и тот же. Теперь про Кирьянова. Он умер пять лет назад. Вернее, его убили. Но мы знаем кто. Их осудили. Все начиналось почти так же – пропадал скот. Находили в рощах неподалеку только копытца да рожки. Так жалко было, мы все плакали… Валера в то лето целый месяц ночевал на улице – выслеживал воров. И вот наконец выследил. Кинулся к ним сдуру, а они… В общем, сильнее оказались. Валерку тоже в роще нашли. Потом эту банду все-таки поймали. Их осудили и посадили в тюрьму. До сих пор сидят. И за воровство, и за убийство… Ну вот, видимо, опять такая же банда появилась. Только убивают по-другому.

      – Понятно, – сказал я.

      Отложил вилку и посмотрел в окно.

      Жалко бедных коровушек. Одни рожки да ножки.

      И Кирьянова тоже жалко.

      Ночью мне страшно захотелось пить. Я, не включая света, отправился на кухню. В незнакомом доме в потемках было легко заблудиться или на что-нибудь наткнуться, вот я и решил включить свет. Уже коснулся выключателя, как вдруг услышал шорох. Сердце учащенно забилось, пробрала дрожь. Я увидел неподалеку от себя какую-то тень.

      «Грабители», – решил я, лихорадочно соображая что делать.

      Вскоре сообразил – надо будить дядю с тетей. И, прижимаясь к стене, как медуза, направился в сторону их спальни. Так как дом был почти незнакомым, то нет ничего удивительного в том, что я наткнулся на журнальный столик и полетел на пол.

      Силуэт, услышав мое сдавленное «ой!», замер.

      «Убьет меня – как пить дать». – Я с ужасом ожидал неминуемой участи. Но раздался голос дяди:

      – Эй, кто здесь?

      А следом за этим вспыхнул свет. Я прикрыл глаза рукой – с непривычки они заболели – и сказал:

      – Я.

      – А-а-а… – протянул дядя, подкручивая реостат.

      Я открыл глаза. Теперь свет горел тускло-тускло. Зато глазам приятно. И с улицы не видно.

      – Я попить захотел, – сообщил я. И тут же удивился: – Дядя? А ты куда? Зачем это тебе?

      Он был при полном параде – спортивный костюм, кроссовки, а за плечом – ружье. Очень живописная картина в час ночи.

      Дядя замялся. Но я и так все понял.

      – Ты же обещал. Зачем идешь? Это опасно.

      – Мне уже надоело по утрам скелеты находить. Хочу с этим раз и навсегда разобраться.

      – Понимаю.