Кайрос. Анастасия Монастырская

Никаких клятв, никаких признаний и никаких обязательств. Плыви по течению и наслаждайся жизнью.

      Он и сам не знал, когда появился иммунитет ко всему, что люди называют любовью. Видимо, для этого тоже нужно иметь способности. Или, на худой конец, желание. Ни тем, ни другим не обладал.

      Во многом отношения с Кирой были скучны, но очень удобны. Больше всего нравилось, каким податливо-текучим, каким влажным становилось ее тело в минуты любви. Он скользил языком по напряженной белой шее, обводил бугорок пульсирующей голубой жилки, затем розовые полукружья груди и надолго застывал над трогательным белым животом, нервно подрагивающим от неторопливых прикосновений.

      …Снег кружился над петербургскими крышами. Несмотря на морозы, Нева в этот год так и не замерзла. Вадим смотрел на черное полотно, наслаждаясь его глянцевой поверхностью. Как должно быть там холодно! Он специально выбрал офис на Васильевском острове, поближе к реке. Из окон весь центр как на ладони: летом с вкраплениями зелени, осенью – с пятнами рыжины, зимой все вокруг становилось монохромным, черно-белым, как сейчас. Но вне зависимости от времени года Нева жила собственной жизнью, она манила и притягивала. Иногда он оставлял машину на платной парковке и шел домой пешком, вдоль Невы, продуваемый иглами ветра. И становилось хорошо.

      – У тебя необычные духи.

      – Я не пользуюсь парфюмом, Вадим Александрович, – ответила Мара. – В приемной ваш заместитель и психолог. Запускать?

      Вадим резко обернулся. Запускать. Словно она говорила о щенке, нагадившем в тапки, которого хозяева сначала выставили на улицу, но затем пожалели. Но ему понравились и тон, и слово. Понравилось, что и Кира не рискнула зайти сама. Понимает, значит, что назад пути нет.

      – Подойди!

      Вадим привлек ее к себе. Под тонким шелком черной блузки – только тело, горячее и возбуждающее. Вадим расстегнул пуговки, и груди, вынырнув, оказались у него в ладонях. Упругие, с яркими торчащими сосками. Так и хотелось потрогать языком. Но вместо этого он жадно пился губами в теплый влажный рот. Мара не сопротивлялась, призывно выгнулась, отвечая, но от ее поцелуя почему-то стало не по себе. Словно силы, желания, вся его прошлая жизнь – все сразу – внезапно закончилось. Осталась оболочка, под которой пробуждалось что-то новое, темное и пугающее.

      Он отпрянул:

      – Сейчас не время. Зови Киру.

      Мара неторопливо застегнула блузку. Он только сейчас заметил большой кулон. Вода в серебре. И снова потянуло к ней – непреодолимо, с каким-то горячечным первобытным желанием. Усилием воли сдержался.

      – Следов от помады нет? – зачем-то спросил он.

      – Я не пользуюсь декоративной косметикой, Вадим Александрович, – в ее голосе послышалась издевка. – К вам Кира Павловна и господин Казус.

* * *

      День у Сары не задался с самого начала. Ее уволили. Алиса Михайловна приехала в офис в дурном расположении духа, Сара подвернулась еще в лифте, а потом попалась на глаза в коридоре. Пара коротких фраз – участь решена.

      Потом Сара получала расчет, собирала вещи и плакала в туалете. Сейчас слез не