Месть убитой мухи. Вадим Селин

покупай, деньги мне давай!

      Катюха тут же «налетела»: купила петрушки, и компания зашагала дальше.

      И вдруг, когда Люська открыла рот для очередной истории об очередном парне, перед подружками выросла какая-то высокая мрачная фигура, одетая в черное. И это в мае! Еще фигура была обильно надушена какими-то сладкими духами. Какой же дурак в жаркое время года душится сладким приторным парфюмом? Это надо делать в холодное время года. Словом, девчонкам было чему удивиться.

      Люська попыталась обойти фигуру, но фигура внаглую преградила ей путь.

      – Эй, вы чего? Места мало? – удивилась Люська, окинув красноречивым взглядом вдруг отчего-то ставший пустынным проспект.

      Ее подруги тоже притормозили, с интересом разглядывая фигуру. Это была женщина, страшно худая, с черными-черными, хвостом собранными на затылке, волосами, с губами, накрашенными черной-черной помадой, с черными-черными глазами, подведенными черным-черным карандашом, черными-черными тенями… И была она смуглой. Жгучей такой брюнеткой. Кроме всего прочего она держала в руках длинный черный-черный зонт, по своей конструкции очень напоминающий хозяйку.

      Всем фигура была хороша, да вот только уродилась она какой-то плосковатой… Словно и тело, и голову ее в детстве сплюснули спереди и со спины, сформовали плоский длинный блин.

      – Ты, – твердо сказала фигура, бесцеремонно ткнув пальцем в немалую Люськину грудь.

      – Что – «я»? – недоуменно спросила Люська, поперхнувшись мороженым.

      – Ты, – повторила фигура загробным голосом.

      – Я, – повторила Люська.

      – Ты, – снова сказала фигура.

      – Я, – снова сказала Люська.

      – Так вот, ты – болванка, а я – ведьма! – с непередаваемым достоинством сообщила фигура и цокнула языком, мол, вот так вот, тут вам не хухры-мухры.

      – Серьезно? – поразилась Люська такому выпаду. – Настоящая ведьма?

      Фигура скривилась:

      – Нет, блин, игрушечная! Шутка. Конечно же, настоящая.

      – Прикольно.

      Разговор застопорился. Наступила гнетущая тишина. Нет, ну а что было делать? Восхищаться? Так в наше время никого своей принадлежностью к ведьмам не удивишь.

      – Кхм, – кашлянула Ирка.

      – Кхм, – кашлянула Танька.

      – Кхм, – кашлянула Катюха.

      Но разговор продолжила сама фигура. Она вновь ткнула пальцем в Люську, словно проверяя, не мираж ли это, и произнесла:

      – На тебе, дорогая моя, страшное проклятие. Сегодня вечером ты откинешь копыта. Если говорить точнее – через четыре часа, двадцать семь минут и сорок три секунды. Поэтому ты и болванка – на тебе страшное проклятие, а ты не знаешь.

      Люськино мороженое выпало из рук на землю, а ноги так и подкосились. Подружки переглянулись и чисто интуитивно придвинулись поближе друг к другу. Стало страшно. День уже не казался таким светлым и радостным. Он превратился в хмурый и зловещий. Вдобавок ко всему черная туча закрыла собою солнце. Всем четверым сразу