.

одно: я все помню, но помню совершенно не то, о чем поведал мне этот альбом. Я не Андр, я не Борец, и вообще – я не из этого мира! Как я сюда попал?

      Он снова шагнул к зеркалу, с пристрастием себя оглядел. Итак, я это или не я? Черт возьми! Я же помню, я все помню: кто я, откуда, где живу, работаю… Все! Но откуда тогда эти ненависть и боль? Что лжет: альбом или моя память?

      Услышав шорох, Андр круто повернулся. В дверях стоял высокий худой мужчина с седой шевелюрой и усталым морщинистым лицом.

      – Я – Борг, – предупредил он. – Ты уже закончил?

      – Да, – ответил Андр с усмешкой. – Прожил жизнь заново. Вы, кстати, не перепутали альбомы?

      – Типичное ощущение, – кивнул головой Борг. – Что делать, другого способа вспоминать мы мы не придумали.

      – Тем хуже для нас. Отец-то, похоже, этот другой способ знает.

      – Он вообще знает слишком много. Вопрос – откуда?

      – И что же, в стране не нашлось ни одного человека, устойчивого к амнезийному полю?

      – Ни единого, – подтвердил Борг. – В этой дьявольской «жидкости» заключена бездна энергии. Наверное, такого человека нет на всей планете.

      – А что стало с теми, кого вы пытались заслать в Столицу?

      – Мы, – мягко поправил Борг. – Мы, а не «вы». Подсознание полем не затрагивается, так что они не становились ни подлецами, ни предателями, но начисто забывали свое прошлое, цели и методы Борьбы, становились бесполезными для нас и, скорее всего, погибали… Да ты все узнаешь в ближайшие дни: тебе предстоит напряженная учеба.

      Андр приблизился к закрывавшим стену книжным полкам, пробежал пальцами по корешкам.

      – Возможно, мне понадобится гораздо меньше времени, чем вы думаете, – сказал он негромко и обернулся.

      Борг смотрел на него, задумчиво потирая подбородок.

      Досмотрев сюжет до конца, Андрей со всей искренностью пожелал двойнику спокойного и долгого сна и вернулся в свой будничный уютный мир.

      Что будем делать? – спросил он себя. Диагноз определился: раздвоение личности. – Я – псих! – он нервно хмыкнул. – Но почему? Как это могло случиться со мной, с моей сбалансированной, тщательно оберегаемой от перекосов психикой? И ни одного сколь-нибудь значительного потрясения за последние месяцы!.. Чего мне не хватает?

      Андрей взглянул на часы. В институт, конечно, безнадежно опоздал. Пойти? А если вдруг скрутит на виду у всех? Нет, упаси боже, только не это! Сходить с ума лучше без свидетелей.

      Повернувшись к телефону, Андрей набрал номер.

      – Алло! – бодро сказал он в трубку. – Санек? Привет! Поздравь меня – я заболел. Как по-твоему, наука не пострадает, если я денек-другой поваляюсь на диване?

      С минуту он, кривя губы, слушал сочувственно-ехидные предположения, заверения и пожелания завлаба, потом произнес:

      – Ладно, рад за вас. В случае чего – звони, я дома. Всех благ!

      Это улажено, подумал он, опуская трубку. А как быть с остальным?

      Встав