Игра на выбывание. Дэн Ракульт

её сверкнули. – А затмение Ураноса, пришедшееся на такие дни, – это и вовсе праздник для них. И мертвецы, покинувшие свои могилы, – чуть громче произнесла она, – это лишь малое из зол, которые могут ожидать богобоязненных людей!

      Она замолчала и оглядела притихших селян, испуганно шепчущих молитвы и делающих охраняющие жесты.

      – Поэтому, принимая роды у Крильфиры, – продолжала травница, – я внутренне готовилась к худшему, ибо в моей практике это были вторые роды, случившиеся в полнолуние Селены, и первые закончились трагично, несмотря на все мои старания, – она покосилась на замершего неподалёку Саймуса. – Однако в этот раз всё обошлось – роженица и младенец живы и здоровы.

      Напрягшийся было Паврус облегчённо вздохнул.

      – Хотя я бы не спешила радоваться… – тут же добавила Галагея и посмотрела на Павруса.

      – Что ты хочешь сказать? – недоумённо пробормотал тот, чувствуя, как у него внутри всё опускается.

      – Не уверена, что стоит это говорить, но моя Наставница, ещё в пору моей юности, рассказывала, что всякий человек, рождённый в такую ночь, словно отмечен Тьмой и несёт на себе её печать…

      Толпа притихла. Люди с ужасом смотрели то на Галагею, то на Павруса. Молодой отец тоже стоял, словно оглушённый, не сводя испуганного взгляда с ведуньи. Потом он открыл рот, чтобы сказать что-то, но так и не смог ничего произнести – в горле у него разом всё пересохло, и он лишь стоял и беспомощно разевал рот.

      – Я не заметила на теле младенца никаких дурных знаков, и это успокоило меня, – продолжила тем временем травница. – Однако я и предположить не могла, что ночью мертвецы вылезут из своих могил и будут бродить по деревне.

      – Они не просто так бродили, а явились все именно сюда, будто знали, куда шли! – выкрикнул кто-то из селян.

      – Может, мы чем-то не понравились тёмным силам? – робко предположил Паврус.

      – Или, наоборот, понравились! – ехидно заметил кто-то.

      Паврус растерянно огляделся. Окружающие люди теперь смотрели на него настороженно, с опаской и как будто даже немного раздвинулись в стороны.

      – Значит, когда вы расходились по домам, то никаких мертвецов не видели? – будто и не слыша последние фразы, задумчиво спросил староста, поглядев по очереди на Саймуса, Галагею и Павруса.

      – И не видели ничего, и не слышали. Во всяком случае, я, – заявил Саймус.

      Ответы целительницы и Павруса были такими же, правда, Галагея добавила:

      – Когда я уже уходила со двора, то откуда-то с улицы ветер донёс слабый запах падали. Тогда я не придала этому значения, а, видно, зря…

      – И в котором часу вы разошлись? – продолжал их пытать Джорус, почему-то смотря только на Галагею.

      – Думаю, часа в три пополуночи, – отозвалась та.

      Староста ненадолго задумался, а затем выдохнул:

      – Странно, всё это. Выходит, мертвецы появились уже после рождения младенца…

      Он пристально посмотрел на Павруса и, заметив, как тот начал багроветь от гнева, поспешил объясниться:

      – Не