Александра: жизнь и судьба. Алла Демченко

Но, администрация, в лице главврача и его заместителей, стойко хранила молчание и все по немного успокоились. Надежда – самое живучее, что есть в человеке. Надеялись, что пронесет и на этот раз.

      – Александра Ивановна, но нас – то не сократят? Как вы думаете?

      Ей, конечно, хотелось больше всего уверенно сказать, что неврологии это не коснется. И если б не звонок Стрельникова, она так бы сделала.

      – Верочка, вы не беспокойтесь, идите, работайте. Я думаю, это только слухи. Посудите сами, если б решили сокращать, то уже сократили б. А так, бюджет на год принят, так что нечего пока беспокоится.

      – А Владимир Иванович, ведь…

      Телефон, зазвонил прямо в кармане. Она машинально поднесла трубку к уху, дав понять Верочке, что разговор окончен и направилась в кабинет заведующего.

      В кабинете Владимира Ивановича, ничего такого, что подтверждало б догадки или сплетни коллектива, не было заметно. Все было как обычно. Старая мебель, книжный шкаф наполнен доверху всякой макулатурой, которую давно надо было выбросить, и обои не мешало б переклеить. Только Владимир Иванович к окружающей обстановке относился спокойно, скорее безразлично, считая, что вся работа должна сосредотачиваться возле постели больного, а не в кабинете заведующего.

      – Как дела? До тебя не дозвониться. Ты, что телефон забыла дома?

      – Случайно отключила.

      – Ладно, проходи, присаживайся.

      Сегодня был тот первый, самый тяжелый день после встречи со Стрельниковым, когда все шло наперекосяк, и не только телефон.

      – В меня по – сути два дела к тебе, – Владимир Иванович закрыл папку. – Я только что от главного.

      Саша опустилась в кресло, которое столько лет числила за собой и по – настоящему забеспокоилась. Значит, никакие это не догадки и вовсе не сплетни об уходе заведующего.

      – Саша, к нам, вернее, к тебе, поступает больной. Я только что от главного, – напомнил Владимир Иванович. – Поступает некий Лагунов Роман. Сын того Лагунова.

      Шеф поднял глаза вверх и тяжело вздохнул, как будто такие «логуновы» поступали в отделение первые в жизни. И сразу стало понятно, что будет не столько работы, сколько нервотрепки. Комок, застрявший в горле, стал уменьшаться. С любой проблемой они справятся. С этим можно жить.

      Она не понимала, почему люди, имеющие деньги, власть и значимость, обязательно считали своим долгом подсказывать, навязывать свое видение процесса лечения. И когда врач, исчерпав всю аргументацию, просил просто не мешать, не отвлекать – это зачастую и служило поводом к словесным и письменным жалобам родственников в вышестоящие инстанции. Почему никто не чинит самостоятельно чинить холодильник, компьютер? Вызывают мастера. И никто не дает советы как тому быть. Стоят в сторонке. Смотрят затаив дыхание. А если касается здоровя – все готовы лечить, а уж советы давать и подавно.

      – Что хотят родственники? Группу инвалидности? Армия? – прервала внутренний монолог Саша.

      – Да все дело в том, что уже ничего не хотят, –