Тропы Трояна. Василий Сахаров

разведчика-пулемётчика Сидора, который погиб на Кавказе.

      – Вспышка слева! – вторит ему мой инструктор по стрелковой подготовке из училища.

      – Соколов, к доске! – строго произносит классный руководитель.

      Голоса менялись, и я слышал всех, кого когда-то знал и перед кем испытывал хотя бы малейшее чувство вины, и избавиться от навязчивого морока не было никакой возможности. Даже уши затыкал. Но куда там! Возгласы, команды и панические окрики били в самое сердце и отзывались в нём желанием кинуться на помощь людям, чьи лица услужливая память воскрешала передо мной. Но хуже всего пришлось, когда я услышал голоса своих погибших детей.

      – Папа! Папочка! Нам холодно! Мы замерзаем! Здесь страшно и темно! Где ты?!

      Слышать эти жалобные детские голоса, которые я никогда не забывал, было мукой, какую даже самому заклятому врагу не пожелаю. Поэтому я был на волоске от безумного поступка. Но я выдержал, не поддался мороку. Кстати, живойт помогал. Лишь только я отклонялся от намеченного маршрута, как он издавал резкий посвист, и это немного приводило меня в чувство. Так вот я и шёл. Змей свистел, душа разрывалась на части, а ноги упрямо, метр за метром, преодолевали расстояние, и наконец справа от меня оказался следующий путевой знак, такой же камень, как и в избушке Всеслава, но узоры другие. Голоса смолкли, а я без колебаний приложил руку к валуну и через боль, которая вновь затмила разум, вышел в мир Яви.

      В этот раз переход произошёл чуточку легче, и я восстановился быстрее. А когда смог оглядеться, то обнаружил, что с тыла валун, а я нахожусь в сухом подвале, в коем не так давно были люди, ибо на стоящих вдоль стен бочонках находилась ещё теплая свеча, а в воздухе витала смесь запахов пота, воска и пыли. В общем, помещение рабочее. Но вот вопрос: а где оно находится? Пока не добудешь языка и не присмотришься к обстановке, не разберёшься. Поэтому, поднявшись по узкой лесенке, я толкнулся в широкий лаз под потолком.

      Дух-х! – крышка дёрнулась, но не поднялась, ибо наверху был прочный запор.

      Ладно. Я спустился обратно и приступил к осмотру. Бочки, как правило, стандартные, примерно по пятьдесят литров каждая, в них залито какое-то душистое масло. Значит, это хозяйственное помещение. Однако ответа на мой вопрос, где же я нахожусь, как не было, так и нет. И тогда я решил в щель между крышкой лаза и полом выпустить живойта, дабы он осмотрелся. Только сделать это не успел.

      Наверху заговорили люди. Я замер без движения и прислушался к их разговору.

      – Ты точно слышал шум? – спросил мужик, судя по густому басу, тучный человек в возрасте, с одышкой.

      – Да-да, – ответил ему молодой звонкий голосок. – Крышка лаза сильно дёрнулась. Наверное, это чёрт.

      – Один раз крышка вздрогнула?

      – Да.

      – А точно в подвале больше никого не было, когда ты уходил?

      – Отец Николай, вроде бы никого за спиной не оставил. Масло взял, как отец Никодим велел, запор накинул и выскочил. Но темно ведь было и страшно.

      Молчание, а затем удар по люку, и тот, кого молодой называл отцом