.

вот держится, слава Живе.

      Молодуха посмотрела на Ростислава: в глазах под опухшими от слез веками светилась бодрая надежда. Видно было, что молодуха бойкая, не плакса; растерялась, придавленная и ошеломленная свежим нежданным горем, но молодость берет свое. Ростислав в гневе стиснул зубы. Такая молодая, полная сил, ей еще жить и жить, детей рожать…

      – Княже, едут! – закричал сзади Рысенок.

      Мигом забыв про юную вдову, Ростислав обернулся, спешился и приложил ухо к земле. Слушать землю его научил один старик половец, пленник, много лет проживший среди челяди Володаря.

      Земля ощутимо дрожала и гудела под сотнями лошадиных копыт. Их догонял довольно большой отряд. Ростислав так и рассчитывал, что ляхи соберут не меньше пяти-шести десятков. Но бояться было особо нечего: они успели добраться до Вислоки. И дело не в том, что здесь рубеж, а в том, что Звонята и Микулич даром времени не теряли.

      Последние кони шагом поднялись на обрыв, а их всадники тут же бросили поводья и принялись укладывать приготовленные вдоль тропы деревья. Засека – самое надежное средство обороны в лесу: люди через нее перелезут, но лошади – никогда. А засека в сочетании с обрывистым крутым берегом превращается в такую крепость, которую можно весьма успешно оборонять.

      Когда все свои оказались на обрыве, на гребне его тоже водрузили одно на другое несколько деревьев, так что по высоте они доставали человеку до груди. За деревьями встали отроки, образовав плотную стену щитов.

      – Лучники, вперед! – велел Ростислав. – Стрелять наверняка, наши стрелы нам тут никто не принесет! Рысенок, щит не прижимай, твою мать!

      Рысенок торопливо отодвинул от себя левую руку со щитом – чтобы острие не достало до тела, если вражеская стрела пробьет кожу и доски.

      Толковых лучников в дружине состояло человек двадцать. Оглядывая строй, Ростислав подумал, потом подозвал Державца и знаком показал, чтобы тот снял шлем. Державец имел очень закрытый шлем, с наносником и кольчужной сеткой, почти полностью скрывавший лицо. Ростислав отдал ему свой, с маленьким позолоченным образком Архангела Михаила на лбу, а сам надел шлем Державца. В ляшских землях он был достаточно известен, и если ляхи разглядят его половецкое лицо и поймут, что против них держит оборону сам младший Володарев сын, то убедить их отступить будет гораздо труднее. Они костьми лягут, но попытаются взамен своего королевича захватить равноценного пленника. И тогда добытое преимущество будет Перемышлем утрачено, даже если Владислава сумеют довезти и передать Володарю.

      Ляхи домчались до брода и там сгрудились, не решаясь посылать коней на заваленную деревьями тропу. Ростислав резко свистнул – и десяток стрел из-за засеки разом ударил по врагу. Лучники тут же присели, и поверх их голов выстрелил второй ряд: поставить сразу двадцать стрелков не позволяла ширина засеки.

      Зато ни одна стрела не пропала зря. Среди сбившихся в кучу всадников каждое острие нашло себе цель – или человека, или коня. Закричали раненые, кто-то повалился с седла, где-то