Принцип перевоплощения. Ольга Володарская

И не забудь сказать напоследок, что впервые испытала оргазм именно с ним.

      – Боже мой! – простонала Кэт. – Старикану семьдесят, а он еще ведется на эти штучки...

      – Как раз в семьдесят на эти штучки и ведутся, – мудро заметила Эльза и отправила Кэт домой, готовиться к «кастингу».

      Ровно в семь часов вечера Кэт вошла в полутемный зал ресторана «Сулико». На ней было маленькое черное платье, элегантные босоножки, на шее нитка жемчуга. Волосы она убрала назад, макияж наложила такой умеренный, что казалось, будто его нет вовсе.

      Федор Петрович Шанский (сам себя он велел называть Федюней) ждал ее за столиком. Обрюзгший, пропитой, плешивый, но одетый с иголочки и при дорогущей трубке, он сидел на диванчике и пил вино. Вошедшую в зал Кэт оценивающе осмотрел с головы до ног, остановился взглядом на обтянутой черным трикотажем груди, усмехнулся плотоядно и только после этого поднялся, чтобы помочь ей сесть.

      Во время ужина Федюня норовил залезть Кэт под юбку, но она, памятуя о наставлениях Эльзы, строила из себя «целку», то есть натягивала подол на колени и смущенно опускала очи долу. А так как именно такое поведение распаляло престарелого кинодеятеля, то десерта они не дождались – поехали к режиссеру домой, чтобы вместе «почитать сценарий». По дороге Шанский слюняво целовал Кэт в шею и шарил потными пальцами по ее бедрам. Когда же добрались до квартиры, повалил ее на пол холла и отымел так быстро, что она не успела ничего изобразить: ни испуга, ни болевого шока, разве только выдала заранее заготовленную фразу:

      – С вами я впервые испытала оргазм!

      Услышав ее, Федюня расхохотался так оглушительно, что Кэт вздрогнула.

      – Артистка ты действительно неплохая, не врала Эльза! – сказал он, отсмеявшись.

      – Да? – растерянно протянула Кэт, не совсем понимая, к чему он это сказал.

      – Только дура! – Федюня бесцеремонно сорвал с нее платье, лифчик и, схватив пальцами за сосок, гоготнул: – Или ты думала, я тебя без твоей боевой раскраски, парика и пирсинга не узнаю... А, Киса?

      Кэт скривилась от боли и попыталась оттолкнуть его от себя, но Шанский, с силой вжав ее в пол, сурово сказал:

      – Лежать!

      Тут входная дверь, оказавшаяся незапертой, открылась, и в квартиру вошел мужчина средних лет, худой, сутулый, горбоносый, с крупным родимым пятном на шее. Кэт узнала его, это был известный продюсер Конев. При виде его Шанский заулыбался и сделал приглашающий жест. Кэт сначала подумала, что он просто хочет, чтобы тот прошел в комнату, а не стоял в холле, но оказалось, Федюня имел в виду другое:

      – Присоединяйся, Коля, – бросил он Коневу, схватив Кэт за «хвост» на затылке, перевернув на живот, затем поставив на колени.

      – Немедленно отпустите меня! – вскричала она и попробовала освободиться, но Шанский вцепился в ее волосы мертвой хваткой. Потом она услышала над ухом вкрадчивый голос Конева:

      – Хочешь у Федюни сниматься? В главной роли?

      – Хочет, хочет, – ответил за нее Шанский.

      – Так чего тогда ломается? – притворно возмутился Конев, расстегивая