Расколотая луна. Божий суд. Повести о совести. Ольга Холодова

      Расколотая луна

      Оставшись порой за границей сознания человек отдыхает. Его не волнуют повседневные тяготы жизни. Человек уравновешен и спокоен. Он спит..

      1

      Окурок медленно тлел в пепельнице, а дым, исходящий от него, располосовывался на части, попадая в утренние лучи солнца, проскальзывающие через голубоватые жалюзи окна. Палата была выкрашена в белый цвет, а мебель: стол, стул, кровать и шкаф – добавляла в эту прохладную атмосферу капельку голубизны. Рядом с пепельницей на столе лежал: карандаш и альбомные листы, на которых были видны различные эскизы больного художника.

      Роберт лежал на кровати и безразлично смотрел в потолок. Он шевелил губами, и пытался что-то сказать. Лицо парня было грустным и мрачным, а синева его бездонных глаз манила и завораживала. О чём он думал? Что хотел сказать? К сожалению никто, не знал и даже не догадывался о том, что хотел рассказать Роберт. Парня привезли в психиатрическую клинику, когда ему едва исполнилось восемнадцать лет. Сейчас Роберту уже тридцать. Высокий светловолосый человек с выразительными чертами лица и затуманенными глазами казался глупым и беспомощным.

      В палате Роберт лежал один. В связи с этим его общение ограничивалось лишь небрежным взглядом на больных в столовой или в комнате во время посещения врача и медсестёр.

      Жизнь Роберта текла размеренно, не смотря на его болезнь, которую врачи так и не смогли установить, поэтому называли её просто «Безнадёга». Многие врачи пытались вылечить парня, но их попытки были тщетны. После лечения он по-прежнему неподвижно сидел в кресле и тупо смотрел в окно, вызывая тем самым жалость и досаду.

      Последним за дело взялся профессор Фредерик Остин и стал лечить парня. Только спустя пару недель он разуверился в победе над болезнью Роберта и опустил руки.

      Он безнадёжен, – сказал профессор. – Зря мы его мучаем.

      – Вы ошибаетесь профессор, – отозвалась медсестра Авилина. – Его можно вылечить. Вы только посмотрите, какие он рисунки рисует.

      Девушка положила пачку альбомных листов на стол профессора и отошла в сторону. Фредерик подошёл к столу и взял рисунки в руки. Хорошенько рассмотрев, их он сказал:

      – Рисунки как рисунки. Что в них особенного? Леса, горы, селения – обычные фантазии шизофреника.

      – Прошу вас не отзываться так грубо об этих прекрасных рисунках, – обиженно произнесла Авилина и забрала эскизы.

      – Авилина, почему вы так рьяно защищаете этого больного? Он же ничем не отличается от других душевно больных, – поинтересовался профессор.

      – Извините, Фредерик за прямоту, но я никогда не делила больных по каким-либо признакам, поэтому для меня все пациенты нашей клиники в большей или меньшей степени отличаются друг от друга, в том числе и Роберт, – возразила медсестра.

      – Ну, конечно, – ехидно улыбнулся профессор и сказал. – В отличие от Роберта их можно вылечить и не будем больше об этом.

      – Да как вы можете, – возмутилась Авилина и прижала эскизы к груди.

      – Авилина, не переживайте так сильно. Вылечим мы вашего подопечного, – произнёс профессор. – В конце-то концов, я же профессор.

      – Другие тоже так говорили и что, – недоверчиво отозвалась медсестра и добавила. – Пустомели!

      – Они говорили, а я вылечу! – сказал профессор и вышел из кабинета.

      Авилина подошла к сидящему в кресле Роберту и помогла ему встать. Затем она взяла парня за руку и повела в палату.

      Фредерик был не высокого роста и приятной славянской внешности. И хотя профессор был далеко уже не молодым человеком, тем не менее, всегда старался идти в ногу со временем, не взирая на своего рода сложившиеся приоритеты и традиции, соблюдая которые старшие медсёстры частенько ставили его на своё место, напоминая ему о том, что он давно уже не молод. Как правило, Фредерик с ними соглашался и старался отсрочить свои острые шуточки на более подходящий случай и в присутствии молодых сотрудников.

      Профессор был решительным человеком и, поставив перед собой цель, почти всегда добивался максимального результата. Характер Фредерика был покладист, помыслы чисты, а шутки безобидны. И хотя он казался наивным человеком, многие ошибались, считая его глупым. Профессор был сам себе на уме и умел применить сильные черты своего характера тогда, когда это было, на его взгляд необходимо, а он в свою очередь крайне редко ошибался.

      – Вылечить больного, – думал профессор, когда шёл по коридору клиники. – Обычное дело. Он ещё молодой. Вылечим!

      Шли дни, недели, месяцы, но результат был тот же, что и до лечения. Профессор перепробовал все средства, какие только были известны медицине, а каких-либо изменений, к сожалению не наблюдалось.

      «Как же его вылечить?», – всё чаще и чаще спрашивал себя профессор. Он понимал, что ответ на этот вопрос найти невозможно. Фредерик бродил по кабинету с утра до вечера и испытывал ужасную досаду, оттого что никак не мог найти способ