.

кто-то играет, но не я, – серьёзно заявил Даль. – Мне бы на Нельку, подружку, сил наскрести, и то ладно. Она пилит всё время за фригидность…

      – За что? – не поняла наивная девочка.

      – За холодность, – объяснил Юрка.

      – Значит, у тебя любовница есть? Тогда зачем ты мне тут очки втираешь? Успокаиваешь, что ли? Меня все успокаивают, но только от этого ещё больше реветь хочется.

      – Ритка, ты только одно знай… Я, конечно, ненадолго на Нельке женюсь, чтобы её семья успокоилась. Но жить с ней, думаю, не смогу. Она моей половинкой никогда не станет.

      – А я? – удивилась Рита.

      – Ты уже стала. Мы оба – Близнецы, нашедшие друг друга. Так что жди меня, а тем временем тебе исполнится восемнадцать. Я хоть с виду и шебутной, но слово держать умею.

      Юрка свёл глаза на переносице, как Жан-Поль Бельмондо в фильме «Чудовище».

      – Ты женишься, держа в уме развод? – Рита мыла одну тарелку уже десять минут. – А если дети у вас родятся?

      – Детей к себе заберём. Из Нельки нормальной матери не получится. Будет ещё хуже, чем моя Сонька.

      – Какая Сонька? – Рита наконец-то взяла другую тарелку, а первую передала Юрию.

      – Я свою мать так называю – по имени.

      – Как у тебя всё просто! – вздохнула Рита. Ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать. – А про маму плохо не говори. Знаешь, как страшно её потерять? Я теперь каждую свою грубость так отчётливо вспоминаю и каюсь…

      – Мать матери рознь, – заявил Юрий и нахмурился. – У тебя – одни чувства. А у меня, может, совсем другие. Да и к чему усложнять? Это вон у дяди Саши всё больно закручено. Ищет прекрасную даму методом пробы на вырез.

      Грачёв понял, что негоже подслушивать чужие разговоры, пусть даже самые невинные, и решил вернуться в переднюю. Интересно, можно ли искусственно вызвать инфаркт, если у человека здоровое сердце? Пока таких случаев в его практике не бывало, но это ещё не аргумент.

      Из комнаты доносилась тягучая, вязкая мелодия. Она текла в прихожую широким ручьём, и вызывала в душе неясное волнение. Заглянув в дверь, Грачёв увидел, что восточная музыка сопровождает эротическую сцену. Гости смотрели, разинув рты, и только одна Лёлька скучала. Немного подумав, она убежала на кухню, задержалась в углу, у шкафа. Теперь девочка бодро топала впереди Грачёва, что-то сжимая в кулачке.

      – А чего у меня есть! – похвасталась Лёлька, но пальчики не разжала.

      Грачёв улыбнулся:

      – И что у тебя есть? Покажи-ка!

      – Во-о!

      Лёлька, мотая розовым капроновым бантом, вбежала в полумрак комнаты. Андрея всё не было – видимо, увлёкся разговорами с Петренко и забыл о гостях. Грачёв уже собрался идти их искать.

      Вдруг Лёлька, бросив что-то на пиршественный стол, басом приказала:

      – Бежи!

      Огромный тараканище, шевеля усами, устремился по белоснежной скатерти прямо на Лилю Грачёву. Та завизжала и вспрыгнула на стул. Клавдия соскочила с колен Минца и забралась