Укрощенный холостяк. ХеленКей Даймон

чувствовала, как в нем разгорается гнев.

      – Да, но…

      – Но что, Макана?

      – Видишь ли, я занимаюсь этим побочно.

      – Значит, ты выискиваешь людей, которые лгут о своей службе в армии. Людей, которые рискуют потерять все, что имеют, если ты их разоблачишь. Хорошенькое дело! – Каждое свое слово он сопровождал постукиванием пальцами по столу.

      – Они заслуживали того, чтобы их вывели на чистую воду! – убежденно заявила она.

      Макана выросла в семье военного. Ее отец отдавал военной службе больше времени, чем своей семье. Вначале он служил на Гавайях, где нашел идеальную для офицера жену, которая отказалась от всего ради его карьеры. Рождение Холта, а позднее Маканы еще больше укрепило семью.

      Отец был строгим и властным, во всем требовал совершенства, но ей редко удавалось заслужить его одобрение. Холт пошел характером в отца, а она – в мать, более мягкую и нерешительную. Макана вечно металась в поисках своего пути в жизни, родители уже не ожидали от нее ничего путного. А Холт обрадовал отца, выбрав службу в армии.

      Может, Макана и была далека от совершенства, зато отлично знала отношение военных к служению на благо своей страны, их готовность принести себя в жертву. И когда люди, ни дня не служившие в армии, хвастались своими мнимыми подвигами, она воспринимала это почти как личное оскорбление и вот уже почти год в свободное от основной работы время выискивала проходимцев.

      – Ну, здесь я с тобой не буду спорить. Эти парни заслуживают серьезного осуждения, – кивнул Шейн.

      – Так в чем же дело?

      – А ты… Ты… – Он провел рукой по лицу. – А Холт об этом знает?

      – Нет.

      Она не могла посвятить в свою тайну старшего брата, он строго-настрого запретил бы ей работу на сайте из соображений ее безопасности.

      Макана ценила его братскую заботу, но он уж слишком опекал ее, считая наивной и безответственной. Он укреплялся в этом мнении, наблюдая, как она металась из колледжа в колледж, прежде чем нашла подходящий, а потом несколько раз переходила с одной работы на другую. Но ведь не всем удается сразу найти дело по душе. Зато теперь у нее была интересная работа, она сама оплатила покупку дома и обрела смысл жизни.

      – Ты не сказала ему, потому что знала, что он запретит тебе этим заниматься.

      Она разозлилась.

      – Я уже не ребенок! – вспыхнула она. – И сама в состоянии решать, чем мне заниматься, не спрашивая на это согласие брата.

      Шейн стукнул кулаком по столу.

      – Да пойми ты, он за тебя беспокоится!

      Но одно дело беспокойство, а другое – стремление оградить от жизни. Хотя что толку объяснять эту разницу Холту и Шейну.

      – Я понимаю, но он не может решать за меня.

      Шейн скрипнул зубами.

      – Я тоже за тебя беспокоюсь.

      «Вот как!»

      – Мне кажется, мы говорили о Холте.

      – Мы говорим о твоей безопасности. – Шейн с трудом сдерживался. – Выходит, Джефу известно, где ты живешь. А потом он оказывается в кафе, в котором, по твоим же словам, ты никогда не бывала.

      – Вот