Фирман султана. Владимир Малик

потрясенный свирепым нападением Абдурахмана.

      – Надо что-то придумать, братья, – шептал он. – Если до зимы не вызволимся, то пропадем, ей-ей, как рудые мыши, на этой проклятой каторге, разрази ее гром!.. Боюсь я за тебя, Арсен… Абдурахман, пся крев, не даст тебе житья, друг ты мой любимый… Тьфу, голова трещит от мыслей, а ничего толкового не идет!

      – Да что тут надумаешь, пан Мартын? – отозвался Роман, изо всех сил перетирая цепь. – Вот сорвемся с привязи, тогда будем гадать… Немного уж осталось – больше половины перетерли. Вот ударить бы раз, другой, так и сегодня цепь распалась бы!

      – Жди! А тем временем Абдурахман с Арсена шкуру, как старый жупан, сдерет… Да и с нас заодно!

      – Ну что ж, надо его упредить! Задавить пса прежде, чем он нас загрызет!.. Лет шесть тому назад, когда отец наш, атаман Стенька Разин, заварил на Дону и на Волге кашу и стал громить боярские усадьбы, приказчик, кровавый пес, наговорил хозяину, что я парней подговариваю идти на помощь к Разину. Велел барин меня схватить и забить насмерть батогами. Но и я не лыком шит! Как только верные люди шепнули мне об этом, я с друзьями подстерег приказчика в перелеске, когда он возвращался домой, и подвесил на березе. А потом, дождавшись ночи, незаметно пробрался к помещичьему двору, под стогом сухого сена высек огонь и хорошенько раздул его… На десять верст вперед освещал нам пожар дорогу на Дон! И на сердце веселее стало оттого, что не с пустыми руками прибудем к славному атаману Разину…

      – Гм, так вот ты, оказывается, какая птица, пан Роман, – промолвил Спыхальский. – А я и не знал… Ох и везет же мне на вас, шалопутные, Перун вас покарай!.. То пана Квочку встретил, царство ему небесное, теперь вот тебя, Роман… Может, и ты, пан Звенигора, такой же, как и они? А?..

      – Все мы из одного теста, пан Мартын, – морщась от боли, усмехнулся Звенигора. – Но ты лучше не занимай этим голову. Мы в общем-то все неплохие люди!..

      – Га, га, га! – захохотал Спыхальский. – В этом я и не сомневался. Мне сейчас даже стало весело от той мысли, что я наверняка наберусь от вас разбойничьего и своевольного духа. А вернусь на родную землю, в Польшу, натравлю хлопов против вельможного панства и пойду гулять по градам и весям, как Костка Наперский[1]. О пан Езус!

      – Сперва дай выбраться из этой дыры, пан Мартын.

      – Так-то оно так, проше пана… Вот я и думаю, к чему это рассказал нам пан Роман притчу из своей жизни? Не лучше ли и нам опередить своего обидчика Абдурахмана и укокошить прежде, чем он сдерет шкуру с нас? Га?

      – А что?! Славная мысль! – согласился Арсен. – Только дайте хоть немного очухаться. Но перетирать цепь надо как можно скорее. Время не ждет!

      Долго еще они шептались в темноте. Никто не обращал на них внимания, никто не прислушивался к их шепоту. Только где-то вверху глухо шумел ветер, завывая в снастях корабля, да словно из глубин моря доносился жалобный звук. То слышались стоны невольников, которые бредили во сне и звякали кандалами, когда кто-нибудь переворачивался или протягивал ноги.

      4

      На другой день

1

Костка Наперский (ок. 1620–1651) – руководитель крестьянского восстания в Польше в 1651 году.