Жемчуг богов. Сергей Юрьев

слух и память слились воедино, через долю мгновения затянувшись сладкой пеленой забытья. Лопо задремал и вскоре вновь превратился в ветер, шуршащую траву, скрипящую ветку…

      21 августа, 22 ч. 40 мин.

      – Послушайте, майор, может быть, следует отправить туда хотя бы взвод. Пусть патрулируют возле этой проклятой ямы. Ваши ребята ни хрена не боятся, опора нации, надежда и опора… Надо же хоть как-то, хоть на время успокоить этого сатрапа, а потом мы что-нибудь придумаем. Или господин Вико что-нибудь придумает. Не лезть же в самом деле туда, в эту дыру! – Тика семенил за майором Зекком, который явно хотел скрыться от него в штабной палатке. – Ведь и кролику ясно: залезть туда можно, а вот вылезти – уже никак. Ну не смешно ли – подыхать из-за какой-то бабенки. Таких в Эвери – пруд пруди, да и здесь тоже навалом.

      – Обратитесь со своими предложениями к советнику Баксу, – посоветовал майор, желая наконец-то отделаться от Тики. – А ваш сатрап отбыл и будет не раньше, чем через сутки.

      Бесстрашный майор наконец-то ретировался, и Тика, посмотрев несколько секунд на колыхание полога штабной палатки, обреченно махнул рукой. Из-за абсолютной ерунды складывалась совершенно безвыходная ситуация, и он чувствовал себя кроликом, запертым в клетку, причем клетку везли на бойню по пересеченной местности в тарахтящем и лязгающем грузовике. Он чуть ли не впервые в жизни пожалел о том, что имеет столь живое воображение, за которое его всегда ценило начальство. Нет, всё-таки не стоило ему, советнику третьего ранга, кланяться какому-то майору… Кстати, верно он насчет субординации заметил. Надо еще с Баксом поговорить, да и с этим Валлахо посоветоваться. Они всё-таки не такие придурки, как этот майор, ать-два… Эти ребята своего не упустят. Раз уж влипли, надо вместе выбираться, а пока и вправду лучше зондом заняться. Зондом! А ведь на нем не только в пещеру ломиться можно. На нем куда угодно можно – на вертолете хрен догонишь!

      На ощупь (фонарик забыл) он двинулся по тропе к родному, милому сердцу вагончику. Настроение было хуже некуда – согласно штатному расписанию, Бакс отвечал за успех дела, а Тика отвечал за поведение Бакса и, таким образом, оказывался крайним. Из вагончика доносился предпоследний шлягер Лизы Денди про обритого наголо парня, которому не с кем выпить, и поэтому надо найти какую-нибудь бабу – кто-то забыл выключить приемник. Тика ввалился вовнутрь и, к удивлению своему, никого там не обнаружил, лишь на ящике с запасным оборудованием лежал конверт, увенчанный личной печатью эксперт-советника Бакса, поверх которой было размашисто начертано: «Тике». Он нервно разорвал конверт и поймал на лету выпавшую из него бумажку. Послание было зашифровано одним из нескольких личных кодов Савела, но Тика мог прочесть его, не заглядывая в ключевые блокноты. Такой способ общения между сотрудниками Департамента был делом обычным, но содержание послания было таково, что Тика и не знал, что делать – начать активно паниковать или расслабиться. Он вышел из вагончика,