Дикарка Жасмин. Бертрис Смолл

Нилак, Лалита и Тира, – коротко ответила она, всем сердцем желая вцепиться в лицо принцессе, чтобы согнать с него улыбку.

      – Лалита, ты индианка? Ведь так? Теперь разговаривать со мной вы будете стоя. Этого требует обычная вежливость.

      Женщина по имени Лалита вскочила на ноги и почтительно поклонилась Ясаман.

      – Да, – ответила она, – я с юга Индии, из Голконды.

      – Да, моя госпожа, – поправила ее Ясаман. – Запомните, что в этом доме хозяйка я и обращаться ко мне следует достойно.

      – Да, моя госпожа, – повторила Лалита. Она была хрупкой темнокожей женщиной с добрым выражением круглого лица.

      – Лайла, Нилак, я думаю, вы персиянки, – продолжала принцесса. – По-персидски Лайла означает темноту, ночь, а Нилак – голубоватый цвет сирени. Ваши имена так же красивы, как вы сами.

      Обе светлокожие женщины с иссиня-черными волосами и темными глазами поднялись и поклонились.

      – Да, моя госпожа. Спасибо, госпожа, – воскликнули они в один голос. Самира бросила на них злобный взгляд.

      Ясаман повернулась и посмотрела на женщину с золотистыми волосами. Таких она никогда еще не видела.

      – Тира? Что у тебя за имя? – спросила она.

      – Я гречанка. – Женщина встала и надменно поклонилась, холодные глаза смотрели прямо на Ясаман. Но принцесса не отвернулась. И наконец поняв, что побеждена, и передернув плечами, женщина, улыбнувшись, опустила взгляд.

      – А откуда я, ты не хочешь знать? – раздраженно спросила Самира, разозлившись от такого невнимания к ней.

      – Откуда бы ты ни взялась, там тебя не научили хорошим манерам, – отрезала Ясаман.

      – Я из Самарканда, – гордо заявила Самира. – Мой отец был великим военачальником!

      – Твой отец был солдатом и прижил тебя с уличной шлюхой. – Тира рада была посмеяться над Самирой. – Ведь поэтому ты оказалась рабыней в гареме.

      Самира схватила миниатюрный нож для фруктов.

      – За такое оскорбление я вырежу тебе сердце, – завопила она. – Ты сама – чужеземная шлюха.

      С быстротой молнии и к немалому изумлению женщины, Торамалли выбила нож из ее руки.

      – В присутствии госпожи нечего хвататься за нож. Иначе я доставлю себе удовольствие и убью тебя, – пригрозила служанка.

      Ярость Самиры перекинулась с Тиры на слуг Ясаман.

      – Кто? Ты? – зло прошипела она.

      – Я, Торамалли. Я охраняю Ясаман с самого ее рождения. И со мной, уличная девка, лучше не шутить.

      – Довольно, – тихо проронила принцесса. – Самира, пожалуйста, пойди во дворец и разыщи слуг. Скажи, что я немедленно хочу их видеть на террасе у озера.

      – Я тебе не посыльная, – грубо ответила Самира. – Разыщи-ка слуг сама, моя госпожа. – Она упрямо стояла перед Ясаман, расставив ноги и выпятив подбородок. – Я любимица принца, и ты не заставишь меня делать то, чего я не хочу.

      – Я не повторяю распоряжений дважды, – едва слышно произнесла Ясаман. – Иди выполняй приказание