Миро-Творцы. Сергей Иванов

поехать в КБ на собственном транспорте.

      За несколько дней, что он отсутствовал, порядки в Крепости изменились. Прежние блюсты, ленивые и хамоватые, уступили место Боевым Псам, со рвением утюживших дороги тяжелыми триколесами. А блюстов, судя по всему, отправили патрулировать окраинные районы, взамен машин снабдив лошаками. Ни к чему жечь дефицитный бензин – опять же воздух чище!..

      Триколесы гляделись куда внушительней старых двуколесников. Темная броня закрывала их отовсюду, расширенный задок венчала полусфера со сдвоенным пулеметом. А экипаж состоял теперь из трех – по человеку на колесо, как и раньше. Вряд ли такие излишества нужны внутри Крепости, зато для борьбы с внешней угрозой они годились. И вряд ли под угрозой понимались пришлые чудища.

      Не доезжая пары кварталов до КБ, Вадим спрятал колесник в укромном дворе и остаток пути прошел пешком. Заморочив придверных, он незамеченным проник на территорию и поднялся в родную лабораторию, где отпахал столько лет!..

      Вот здесь не поменялось ничего, разве стало еще жарче – уже не спасали ни жалюзи, ни старенькие кондиционеры. А раздевания в КБ не поощрялись. Стоило расстегнуть сюртук или снять галстук, как за тебя принимались надсмотры. Некоторые смутьяны этим пренебрегали, но таких тут почти не осталось.

      И вообще, Вадим застал в комнате немногих. Лабуправ Толян, еще более толстый и потный, чем раньше, зажатый в углу собственным столом, что-то строчил, по обыкновению бормоча под нос. Еще пара спецов с воспаленными глазами корпела за батареей гудящих приборов – вероятно, поджимали сроки. А из уютного закутка, выстраданного Вадимом за годы службы, доносились шорохи – опять кто-то из лаборанток пристроился с вязаньем.

      Подняв лысеющую голову, Толян уставился на Вадима с радостным изумлением.

      – Ишь ты, живой! – воскликнул он. – А мы уж не чаяли, испереживались все!..

      – Знаю я вас, – не поверил Вадим. – С глаз долой – из сердца вон. Первый раз, что ли?

      Помахав рукой страдальцам-авральщикам, он подошел к Толяну, с опаской опустился на расхлябанный стул.

      – Где ж пропадал столько? – На лице лабуправа проступила озабоченность: – И что объяснять надсмотрам?

      – А наплюй, – посоветовал Вадим. – Я здесь больше не работаю.

      – Ну? – вскинул брови Толян. – В монастырь, что ли, ушел – вслед за Ларой?

      Невольно он вздохнул, что-то припомнив. Ах, старый греховодник – и тут наследил!..

      – Зачем мне в Туле самовар? – возразил Вадим. – Да и в Тулу мне ни к чему. Я вышел на “большую дорогу” – она же “светлый путь”!..

      Отогнув полу кафтана, он показал небольшой огнестрел, прихваченный на случай. Глаза у лабуправа округлились.

      – Ты что? – спросил он шепотом. – Заметут!

      – Эх, Толян, – вздохнул Вадим. – Говорил же: кончай бояться – подумай о душе!.. А ты все о пузе печешься. – Он снова прикрыл оружие. – Ладно, какие новости?

      – Новостей-то хватает, – ответил лабуправ, переведя дух. – Оросьев