Миро-Творцы. Сергей Иванов

предложил Вадим. – Мы уж чесали языки по сему поводу. Чем не летаргия? Только что гуляет да кормится… Кстати, ее-то на кровь не потянет?

      – Дык не должно, – хмыкнул Михалыч. – Чай, не мертвая. Но и не живая, во как!..

      Все ж не люблю трагичных финалов! – подумал Вадим. Пусть хоть надежда остается – в обличье этого симпатичного тела. А вдруг удастся полное оживление?

      – И бог с ней, – сказал он. – Я надеюсь. Собственно, чего мы ждем?

      Стараясь не думать о мертвецкой в подвале и пылающем за окном транспорте, Вадим стал прихлебывать изысканный чай да наворачивать рассыпчатое печенье с прозрачным вареньем – в общем, радоваться жизни, пока не свалилась на голову новая напасть.

      – А ведь твой способ перекачки умений мне сгодился! – вдруг вспомнил хозяин. – Говорят, старые колдуны, помирая, вот так же делились с наследниками. – Он усмехнулся: – Но нынче время смутное, и до смертного одра могу не дотянуть. Потому решил озаботиться загодя и передал Оксанке, что сумел. А на тебя, слышал, росичи прямо молятся!

      – “Курс молодого бойца”, – проворчал Вадим, покосившись на Руслана. – Многих доверенных гардов Брона я зарядил таким запасом навыков, коего хватит им до конца дней!.. Конечно, росичи меня ценят. Но и с ордынцами я бы поработал.

      – Оксанку ты тоже впечатлил, – продолжал Михалыч, не обращая внимания на смущение дочери. – С того вечера она ни единого шматочка мяса не куснула, а меня иначе как трупоедом не кличет.

      Кажется, у него были иные планы насчет улучшения своей породы. И с крутарским напором, не успев толком оправиться от недавних потрясений, он принялся преворять планы в жизнь. Династия чародеев – звучит?

      – Не следует быть святее папы римского, – примирительно сказал Вадим. – Перебор в любом деле может обернуться его отрицанием.

      Колдун предпринял еще пару попыток пристроить дочь к хорошему, солидному человеку, но перегибать палку не стал. Тем более, времени на это не оставалось: передышка заканчивалась, пора было приниматься за другие дела. И день уже клонился к вечеру, подступали сумерки.

      – Ну-с, а теперь поглядим на “жука”! – бодро сказал Вадим, отставляя стакан. – С чем его-то едят?

      Снаружи ничего не изменилось, только злополучный транспорт уже догорал, переваривая внутри себя последние остатки. И Эрнст куда-то запропастился: решил, наверно, рвануть к городу, пока не стемнело. Не лучшая идея, зато своя!..

      Но Вадима больше заботил ходульник. Вдвоем с Русланом, вооружившись кувалдами, они вправили “жуку” подбитую лапу – теперь тот мог ковылять, хоть и хромая. Затем Вадим забрался в кабину необычного вида, опустился в кресло странной формы, за совершенно удивительный пульт. И обволок облаком всю машину, разбираясь в здешних сплетениях. На огибавшей его панели оказалось столько клавиш, что подошло бы больше пианисту. И какую мелодийку отчебучим?

      Вездеход оказался диковинным не только на вид, здесь все было иным. И что, его тоже сработали японцы? Ладно бы “ворон” или “шмель” – там отличия скорее количественные.