Страна мечты. Влад Савин

чем при Борьке-алкаше – так что сумеешь ты детей поднять.

      Стук в дверь. Кого там еще черт принес? Ведь предупреждал же, не тревожить! Сан Саныч (командир БЧ-1), оставшись дежурным по кораблю, обещал это обеспечить – и вроде полный порядок на борту, не было никаких срочных проблем еще пару часов назад! Но чужих, а тем более врагов и шпионов, тут по определению быть не может – в этом городе два объекта охраняются, как высший государственный секрет: Второй Арсенал и мы. Придется открыть – а вдруг и в самом деле случилось что-то чрезвычайное, и рассыльного с вахты прислали?

      – Здравствуйте, Иван Петрович! Я к кораблю приходила, мне вахтенный сказал, что вы здесь.

      Елена Прекрасная явилась. Которая у Анечки Лазаревой тоже в «старпомах» ходит. Прости, не в настроении я сейчас. Нужно что?

      – Иван Петрович, я вам пироги домашние принесла. Вы в столовой сегодня спрашивали…

      Ну да, спрашивал. В былые времена собирались мы за семейным столом – и фирменным блюдом, которое моя Галина пекла, был пирог с ягодами: с голубикой, черникой, клюквой, брусникой, что бог пошлет. А я готовить не умею, и даже у кока на «Воронеже» так не выходит, ну не тот вкус!

      – Только подогреть их надо, остыли уже! Позвольте, я мигом!

      Шляпку сняла, легкий плащ-пыльник сбросила («летучая мышь» без рукавов, тоже из будущего покрой), с сумкой на кухню прошла, фартук, с собой принесенный, повязала, чтобы платье не испачкать, хлопочет с керосинкой. Как-то быстро и ловко у нее получается, пироги на сковородке даже выглядят аппетитно – ну, попробуем, сравним!

      – Иван Петрович, да вы не беспокойтесь, я сама принесу, на стол подам! И чай заварю!

      Ну, если взялась… И Галя тоже не любила, когда на кухне толкутся, даже меня прогоняла.

      – Этот с черникой, этот с голубикой. А клюкве рано еще. Попробуйте, Иван Петрович!

      После такого даже выгонять ее неудобно. Ладно, пусть посидит!

      – Это ваша жена, Иван Петрович? – фотографию увидела.

      Жена. Сыну моему, Илюше, уже четырнадцать лет должно было бы исполниться. А дочке, Маринке, десять. Вот только не увижу я их никогда – нет их в этом мире.

      Елена тихо сидит в углу, будто желая стать незаметной. А затем произносит:

      – Война проклятая, скольких забрала! Только кажется мне, если бы они увидели, то не были бы рады, что мы душой каменеем. Жизнь продолжается – и много чести фашистам, если они нас навеки счастья лишат.

      И снова молчит. А пироги вкусные! Совсем как те, что Галя пекла когда-то – ну почти совсем… Сама-то что не ешь?

      – Так я себе еще сделаю! А это вам все.

      Что ж, Лазаревой привет. Это ведь она тебя ко мне послала – как в прошлом году, ты американца домашним печеньем прикармливала?

      – Иван Петрович, да как же вы можете так говорить? – у нее даже слезы блеснули. – Для вас я со всей душой старалась! Ну а тому – так, печеньки, как зверю обезьяну в зоопарке!

      Ох, Елена, вот не помню как по отчеству, я ведь