50 знаменитых любовников. Юрий Пернатьев

красавице-сестре Екатерине Павловне в, по меньшей мере, двусмысленной страсти. У какой же черты остановились брат с сестрой во время нежных встреч наедине? Об этом можно судить из писем. Например, после одного из свиданий Александр писал ей: «Прощайте, очарованье моих очей, владычица моего сердца, светоч века, чудо природы». И в другой раз: «Что поделывает Ваш дорогой носик? Мне так приятно прижиматься к нему и целовать его…», «Если Вы безумица, то самая восхитительная из всех! Я без ума от Вас…», «Ваша любовь необходима для моего счастья, потому что Вы самое красивое создание во всем мире…», «Я безумно люблю Вас!.. Я радуюсь, как одержимый, когда вижу Вас. Примчавшись к Вам, как безумный, я надеюсь насладиться отдыхом в Ваших нежных объятьях».

      Но Александру мало и этого кровосмесительного увлечения. Он жаждал воспламенять все женские сердца. «Вы не понимаете прелести любовной игры, – поучал он одного из приближенных. – Вы всегда заходите слишком далеко». И вот наступает момент, когда он сам «зашел слишком далеко», влюбившись в 1802 г. в Марию Нарышкину, жену богатейшего сановника, обер-егермейстера Его Величества Дмитрия Нарышкина.

      По общему мнению, дочь польского князя Святополк-Четвертинского Мария Антоновна Нарышкина затмевала всех придворных красавиц. «Разиня рот, стоял я в театре перед ее ложей и преглупым образом дивился красоте ее, до того совершенной, что она казалась неестественной, невозможной», – вспоминал через много лет один из ее поклонников. «Скажи, что она ангел, – вторил ему генералиссимус М. Кутузов, говоря жене, – и что если я боготворю женщин, то для того только, что она – сего пола; а если б она мужчиной была, тогда бы все женщины были бы мне равнодушны». Правда, за прелестным обликом скрывалась постоянная жажда наслаждений и ум, не обнаруживающий серьезных интересов. Поэтому придворные шутники говорили, что муж Нарышкиной имеет две должности: явную – обер-гофмейстера и тайную – «снисходительного мужа» или «великого мастера масонской ложи рогоносцев».

      В отношениях с Александром Мария Нарышкина не претендовала на роль мадам Помпадур, она никогда не докучала царю ни просьбами, ни советами. В ее обществе он отдыхал от государственных дел, расслаблялся и предавался развлечениям. Поскольку Александр по натуре был холоден, то Нарышкину он боготворил за то, что она пробуждала в нем такие порывы страсти, о которых он даже и мечтать не смел. В ее объятиях Александр забывал все: залы императорского дворца, где его неотступно преследовала окровавленная тень отца, убиенного заговорщиками, и жену, которая была рядом с ним в ночь убийства и тем самым была неотделима от его душевных мук.

      Все же Александр не совсем оставил Елизавету – он не делал выбор между двумя женщинами, он просто жил двумя, дополняющими друг друга, жизнями. Как и раньше, император почти всегда обедал и ужинал с императрицей, на людях был почтителен и нежен с ней. Он даже время от времени проводил с ней ночь в надежде на то, что Елизавета все-таки подарит ему законного наследника. Но у