Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек. Ирина Щеглова

жесте сложила на груди детские ручки и сказала высоким звенящим голосом:

      – Я хотела предложить вам организовать праздник для младшеклассников… – И она опять замолчала, нервно теребя застежку на курточке.

      – Ты ведь уже даже придумала какой, – изо всех сил старалась помочь своей бывшей ученице Людмила Ильинична.

      – Да… – выдохнула Элечка.

      Она еще не знала, но все девятиклассники, не сговариваясь, уже поняли, что между собой будут называть ее только так.

      – Ну! – опять подбодрила ее классная руководительница 9-го «Г».

      Элечка улыбнулась ей подрагивающими губами и выпалила одним духом:

      – Поскольку шестиклассники по литературе проходят мифы народов мира, то я предлагаю поставить праздник как раз на материале мифов и легенд Древней Греции.

      – Чур, я буду Стимфалийской птицей! – опять выкрикнул Курослепов, снова сорвался с места и забегал взад-вперед по проходу, размахивая руками, как крыльями.

      – Какая ж ты птица? – лениво возразил ему Вадим Орловский. – Ты – Стимфалийская Кура!

      – А кто сказал, что курица не птица? – выкрикнул Вася, и его слова потонули в громоподобном хохоте одноклассников.

      Не могла скрыть улыбки и Людмила Ильинична. Неожиданно открыто и наконец без смущения рассмеялась и Элечка.

      – Ой, не могу! Насмешил! И я, честно говоря, удивлена такому глубокому знанию предмета. Стимфалийские птицы… Можно, конечно, и их включить, тем более что одна у нас уже есть, – глядя на Куру с доброй улыбкой, проговорила она.

      – А у нас и свой Геракл имеется! – опять подал голос Орловский.

      – Да? – доверчиво улыбнулась и ему Элечка. – И кто же?

      – А вон он сидит! – Вадим показал на еле возвышавшегося над столом Кривую Ручку.

      Класс опять покатился со смеху. Кривая Ручка еще более вжался в стол, а Элечка, подавившись готовой вырваться новой порцией смеха, осуждающе сказала:

      – То, что вы сейчас сказали, молодой человек, вам не к лицу. Доброта вас украсила бы гораздо больше.

      Орловский с кривой улыбкой отвернулся к окну, в классе установилась неприятная тишина, а Марина Митрофанова порадовалась, что достала для Кривой Ручки очень хорошие книги. Занимаясь по ним, он вполне сможет в ближайшем же будущем построить себе фигуру настоящего Геракла, и Орловский заткнется раз и навсегда и даже еще будет ему завидовать.

      – Честно говоря, – нарушил всеобщее неловкое молчание Феликс Лифшиц, – эти греческие мифы уже надоели до тошноты. Все их без конца разыгрывают, будто бы больше и нечего. Мы сами в шестом классе их уже представляли. Между прочим, эта Стимфалийская птица, – он кивнул головой на Куру, – изображал кузнеца Гефеста, в материном фартуке с оборочкой и с надувным молотком. Помнишь, Васька?

      – Еще бы! Я даже помню, как Леха Пороховщиков мне этот молоток гвоздем проткнул, и он у меня сдулся в самый ответственный момент.

      – Вот-вот! У него молоток сдулся, а меня кто-то за поясок дернул,