Падение Царьграда. Льюис Уоллес

время моего бегства из Влахернского дворца я захватил с собою кроме одежды два сокровища: копию с устава Студийского монастыря и благословенное патриархом – крест с образом Богородицы, украшенный бриллиантами. Я всегда ношу его на шее. Теперь уже не далек тот день, когда я больше не буду в нем нуждаться, и тогда я пришлю его тебе в доказательство, что я действительно умер и, умирая, желал, чтобы ты носила этот крест для сохранения от всех душевных зол и от боязни смерти.

      Взятый мною с собой монастырский устав был принят братьями, и здешняя обитель руководится им, а в знак своей любви ко мне они выбрали меня игуменом, помимо моей воли. Вот все, что я могу сказать о себе. Дай Бог, чтобы мое послание застало тебя в таком же душевном покое, какой я ощущаю с тех пор, как начал жизнь сызнова в этой обители, где дни проходят в молитве, а ночи в видениях небесного блаженства.

      Во-вторых, я прошу тебя принять под свое дружеское попечение юного брата, который передаст тебе это послание. Его зовут Сергием. Когда я прибыл сюда, то он был еще ребенком, но я вскоре заметил в нем те же качества, которыми ты обратила на себя мое внимание во время твоего заточения в обители Святой Ирины, – отзывчивый ум и врожденную любовь к Богу. Я сделался его учителем так же, как сделался твоим. Чем он более развивался, тем сильнее напоминал мне о тебе и не только своими умственными способностями, но и чистотой души. Поэтому ты легко поверишь, что я полюбил его так же горячо, как любил тебя.

      Я старался, насколько мог, просветить Сергия в надежде, что он потом будет источником света для других, ходящих во мраке. Перед ним не так, как перед тобой, судьба которой ограничена пределами женской доли, открывался весь мир, и, подготовляя его к достойному служению Богу, я, очевидно, исполнял священную обязанность.

      Одним из главных фактов современной религиозной жизни служит недостаток проповедников. У нас есть священники и монахи, имя им легион. При виде необыкновенных способностей молодого Сергия я возымел мысль создать из него истинного проповедника, в чем мы так нуждаемся. Он легко и быстро учился всему, ничто его не пугало, и он мужественно брался за всякое дело. Он не только научился говорить на языках всех племен, окружавших монастырь, но и по-гречески он говорит не хуже меня и знает наизусть Евангелие, псалмы и книги пророков. Мало-помалу он стал проповедовать, и речь его была пламенна и вдохновенна.

      Но такую жемчужину грех скрывать в захолустье. Хотя я бежал из Константинополя, но сохранил любовь к нему как средоточию нашей святой веры. По временам сюда проникают странники, бывавшие в Царьграде, и я жадно слушаю принесенные ими вести. Так я узнал о смерти императора Иоанна и восшествии на престол Константина, о тех почестях, которые наконец были оказаны твоему отцу, и о твоем благоденствии; недавно один странствующий монах рассказал мне, что старая распря с латинской церковью снова возобновилась, что новый император азимит и склонен сохранить союз западной и восточной церквей, заключенный с римским