Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!. Фарход Хабибов

к нам в страну владеть нами, в результате все голыми лежат в лесу и не владеют уже ничем.

      Ну, и поехали, то есть тронулись. Едем, проехали где-то час-полтора, вдруг мотоциклисты наши останавливаются. Ну, и остальные тоже. Чо, ГАИ тормознуло?

      Нет, на обочине машина стоит, наша полуторка. Наши дозорцы и тормознули, крысы, поживиться типа. Слезаю, подхожу, а это какой-то райком перевозился, потом, видимо, машина сломалась и ее оставили. А в машине – барахло всякое райкомовское, и портрет Сталина плюс знамя – вот это надо прихватить. Перенес я эти вещи (фу, язык не поворачивается сказать «вещи», но и насчет святынь мне, человеку двадцать первого века, тоже как-то некомфортно). Ну и ладно, поехали.

      В результате мы доехали (не все конечно, большинство топали, играя понурых военнопленных) до места назначения.

      Чтобы не напугать пасечника и из опасения, что на хуторе могут быть немцы, в гости к дядьке Стасю сначала отправился я, ну и Явтушевич, само собой.

      Дядька действительно оказался неплохим мужиком. Для меня показателем стал его первый вопрос: «Раненых сколько? В хате поместятся? Им у сарая нельзя, застынут».

      Вернулись к колонне, а потом уже всей дружной толпой заехали на хутор. Хорошо, что места для техники хватило. Ну, не во дворе, конечно, на лугу. Не откладывая, приказал замаскировать машины. Хрен его знает! – вдруг какая люфтвафля мимо пролетит. И ребята дружно проявили креатив, подогнали технику почти под деревья, ну и сверху ветвей накидали, свежепорубленных.

      По окончании работ по маскировке мы наскоро пообедали, и я скомандовал общее построение.

      Повеселевшие (так поели же!) бойцы построились, и мы, то есть командиры, вышли поговорить с народом. Чебурашка, то есть я, вновь двинул речугу:

      – Товарищи бойцы, идет война. Война серьезная и, как вы видите, кровопролитная. Поэтому мы должны воевать успешно, и за себя, и за того парня, который уже погиб из-за вероломства немцев и неумения, или даже нежелания некоторых наших граждан воевать. Я имею в виду таких, как либераст капитан, которого мы все запомнили как иуду, предателя своей Родины, своих друзей и родных. Вспомните финскую войну, комдива сорок четвертой стрелковой дивизии Виноградова: из-за его неумения воевать паршивые финны разгромили дивизию, а такие горе-командиры, оказывается, и сейчас есть, в чем мы и убедились.

      Теперь у нас оружия хватит на всех, артиллеристы получили пушки и минометы, но так как пушки сломанные и почти без снарядов, потому артиллеристы наши временно, но поголовно теперь минометчики. Кроме тех, кто будет заниматься ремонтом орудий. Жаль, немчурилы нам минометов 82-миллиметровых не подкинули, а то б у нас еще и дальняя артиллерия была бы.

      – Минометчики, выйти из строя!

      Среди вышедших обнаружился один старший сержант (я-то про него забыл!). Уже лучше, уже веселее, как говорил Иосиф Виссарионович.

      – Товарищ старший сержант, представьтесь!

      Из строя выдвинулся… Барак Обама. Правда, белый. А так точь-в-точь, и лопоух так же качественно. Короче: негатив Обамы (или позитив – кому как).

      – Старший сержант Артюхов!