Дуэлянты. Понсон дю Террайль

от ненависти и была прекрасна в своей лютой желчи.

      – Маркиз, – закричала она, – на свете есть одна женщина, которую я вот уже тридцать пять лет считаю своим злейшим врагом, эта женщина должна умереть!

      – Ого! – ответствовал маркиз. – Я, знаете, не убийца…

      – А кто вам сказал, что убить ее должны именно вы? Оставьте! Внешне ее смерть будет выглядеть вполне естественной.

      – Я не понимаю вас, – промолвил маркиз.

      – У этой дамы есть дети, внуки, друзья, защитники. Нужно сделать так, чтобы ничего этого со временем не стало. Дети ее должны быть обесчещены, внуки – стать позором ее последних дней, а друзья – в ужасе бросить. Когда же она, наполовину побежденная, позовет на помощь защитников, на сцену выйдете вы, это та самая роль, которую я вам отвела. Вы будете безжалостно и без сожалений по очереди убивать их до тех пор, пока я не скажу: хватит.

      Ярость баронессы вселяла ужас.

      – Защитники! – ухмыльнулась она, возобновляя свои хождения по комнате. – До волков я еще не добралась, но вот волчата теперь в моих руках и я найду способ их удавить.

      «Настоящая фурия!» – сказал про себя Матален.

      – Я хочу сплести сеть! – воскликнула она, вновь ожесточаясь. – Сеть, в которую попадутся эти негодяи, посчитавшие, что я повержена, побеждена, мертва… И тогда… Знаете, Матален, их можно только пожалеть… Потому что более жестокого наказания даже придумать невозможно!

      Маркиза охватил такой ужас, что он даже стал раскаиваться, что так опрометчиво подпал под влияние этого чудовища в юбке. Но сей бретер был тщеславен, кроме того, эта женщина внушала ему страх.

      Поэтому отступить он не осмелился.

      Но если уж продаваться – то не за гроши же!

      – Послушайте, я помогу вам, но вы тоже поможете мне: все расходы вам придется взять на себя.

      – Не возражаю.

      – Вы мне назовете своих врагов, я вам – своих. И мы, занимаясь вашими делами, не будем забывать и о моих.

      – Как вам будет угодно.

      – Вертей, дез Арно и десяток других должны пасть – как от ударов моей руки, так и под градом вашей клеветы.

      – Хорошо, я согласна. Я ввергну их в пучину отчаяния, а если хотите, даже убью собственными руками, лишь бы вы пошли по тому же пути, на какой встала я.

      – Я последую за вами.

      – В первую очередь постарайтесь завязать как можно более тесные отношения с молодыми американцами, прибывшими недавно. Будьте с ними максимально любезны и обходительны. Усыпите их бдительность – до тех пор пока я не скажу вам: час отмщения пробил.

      – Понимаю, Меротт, но против одного из них я безоружен.

      – Кого вы имеете в виду?

      – Господина де Коарасса.

      – Но помилуйте, почему?

      – Потому что он вытащил меня из тюрьмы, сделал своим должником и поверил моему слову чести.

      – Вашему слову чести! Вы себе льстите. Мой добрейший Матален, вы как были идиотом, так им и остались.

      – К тому же я должен ему крупную сумму денег, и пока этот долг не будет выплачен, у меня